Мокрый не боится дождя

Тротуары запружены офисными служащими, знаменитыми киевскими красавицами с гигантскими пакетами в одной руке и смартфонами в другой, приезжими из глубинки с растерянно-настороженными взглядами и снующими в толпе подозрительными типами с наброшенными капюшонами.

Ольга снимает очки. Она отказывается видеть новый бизнес-центр, занявший место её родной школы и теперь возвышавшийся над окрестностями с возмутительно-наглым видом. Перекрёсток улиц Резницкой и Московской Ольга минует и вовсе не поднимая глаз. Здесь некогда стояла женская гимназия Ольги Плетнёвой, впоследствии советская школа № 84. Теперь здесь ничего не напоминало нарядное, украшенное лепниной здание, чью покатую крышу некогда венчал похожий на взбитые сливки снег. А непередаваемый запах старого паркета, массивные перила, отполированные детскими ладошками, укромные уголки, где таились тени прошлого, где чудился дивный голос примы МХАТа Аллы Тарасовой, откуда возникал острый блестящий взгляд Галины Кузнецовой — последней любви Ивана Бунина!

Всё сметено бульдозером!

Краснянские проживают в девятиэтажке, воткнутой рядом с церквушкой. Поднимаясь в лифте до их обиталища, Садовые успевают отдышаться.

Гостей с порога препроводили пить чай. Посуда была старая, повидавшая многое и многих на своём веку, но опытным глазом хозяйки Ольга отметила: ни одного шрама-трещинки, ни одного скола.

По случаю приёма гостей Иосиф Львович облачился в стального цвета костюм-тройку, белую рубашку, но от галстука отказался, сочтя его слишком казённым. На Иде Соломоновне было шерстяное платье горчичного цвета с пояском, а поверх его — фартук с алыми маками.

Несмотря на видимое радушие, в поведении стариков проглядывала нервозность. Каждую зиму Краснянские-младшие забирали родителей к себе, в Израиль. Таким образом сборы были в самом разгаре, а это означало: демонстрации домашнего музея не последует, что устраивало Ольгу: останки былого вызывали у неё щемящее чувство утраты. Бронзовая мемориальная доска Аллы Тарасовой, сценические платья великой актрисы, афиши спектаклей, знакомые Ольге по школьному музею, в обычной квартире казались выброшенными на берег пожитками с потерпевшего кораблекрушение судна. Свидетельства ушедшей эпохи, с которыми новое поколение киевлян не желают иметь ничего общего. Такое мнение составили Садовые. С ним не соглашаются старички Краснянские.

— Всё вернётся на круги своя! Ничего нет нового на земле! — повторяет Иосиф Львович, которому вторит Ида Соломоновна:

— Всё будет по-прежнему. Иначе и быть не может.

Садовые не спорят.

Некогда жгучая брюнетка, ко второму десятилетию 21 века хозяйка превратилась в натуральную блондинку с оттенком свеже-очищенного имбиря. Держалась Ида Соломоновна подчёркнуто прямо, но периодически, теряя бдительность, сутулилась, и тогда кофточка на спине приподнималась из-за старческого горбика.

Супруг был старше, но теперь это не бросалось в глаза. Для ветшающего тела голова Иосифа Львовича стала велика. Да и нос, без того солидный, занял теперь почётное, доминирующее место.

Они выпили чаю с покупными пирожными, что также было не в правилах этого дома, но соответствовало предотъездной лихорадке, которая охватывает человека перед дальней дорогой, когда телом ты ещё в родных стенах, а душа уже устремлена вдаль, к новым горизонтам.

Когда вышли из-за стола, Ида Соломоновна провела с Ольгой экскурсию по так называемому «зимнему саду», где круглогодично справляли свой праздник цветы — предмет неустанных забот. Здесь были даны наставления по части поливки остающихся без хозяйского пригляда растений, после чего Садовым вручили ключ от квартиры. Всё шло к тому, чтобы продвигаться к прихожей (бочком, бочком!), когда Ольга одарила хозяев извиняющейся улыбкой:

— Ида Соломоновна! Иосиф Львович! Не откажите в просьбе…

Старички навострили ушки, и оба, как два попугайчика-неразлучника, склонили головушки, похожие на облетающие одуванчики. О чём же могла просить их девочка, которую они знали едва ли ни с рождения? А дружны были и с мамой, и с бабушкой, которые тоже заканчивали киевскую школу № 84, и даже преподавали в ней русский язык и литературу. Краснянские не приятельствовали только с прабабушкой, той самой, что читала стихи перед посетившим Киев Николаем Вторым, и по уважительной причине — из-за своего отсутствия как в Киеве, так и на этой земле.

И вот девочка, некогда постигавшая законы физики на уроках Иосифа Львовича и каждую переменку наведывавшаяся в библиотеку Иды Соломоновны, имеет какую-то нужду в их стариковском участии!

— Дело в том, — почти торжественно начала Ольга, — что я закончила свою статью!

— Ой! — всплеснула руками Ида Соломоновна, до которой первой дошёл смысл сообщения благодаря более острому слуху. — Олечка, как же она будет именоваться?

— «Улицы моего детства».

— Замечательно! — слышится голос Иосифа Львовича.

— Но это не только про детство, — поспешила уточнить автор. — Это про старый Киев.

Краснянские одобрительно и почти синхронно закивали.

— Но у меня ничего не выйдет без вашего участия!

Старички замерли, расшифровывая смысл фразы.