Мокрый не боится дождя

Он проходил через дворик, где обосновалась чета воронов — Карла и Клары, когда заметил тоненькую фигуру, судя по очертаниям женскую, вдобавок знакомую. Ганна возвращалась с рынка и тоже держалась освещённой стороны. Садовой хотел было окликнуть жиличку, но постеснялся собственного голоса и лишь прибавил шагу.

Хруст молодого льда под подошвами стал пронзительнее и, видимо, достиг Ганиных ушек. Иначе к чему ей ускорять шаг?

«Она решила, что её преследуют».

Что ж, тёмная мешковатая куртка, трикотажная шапка и наброшенный на чуб капюшон, которые он предпочитал в последнее время кожаной куртке на меху и кепке, могли сойти за маскировку недобрых намерений.

«Нет, не буду играть в догонялки!»

В это время из — за площадки для сушки белья вынырнул незнакомец. Черная куртка, чёрная шапка и надвинутый на глаза капюшон. Внезапность его появления не оставляла времени для манёвра: Ганна продолжала двигаться по инерции. И вот они уже близко. И вот сровнялись. И вот — слава тебе, Господи, разминулись!

И тут правое плечо мужчины подалось назад, засунутая в карман рука распрямилась и…

Садовой успел лишь заметить, как женщина конвульсивно дёрнулась. Сапожки заскользили. Правый каблучок дал крен. Резко, как в мегафон, каркнули Карл и Клара. Садовой оцепенел. За первым рывком последовал следующий — сила превозмогла сопротивление жертвы. В её пальчиках остались два жалких отростка — ручки от сумочки.

А мужчина двинулся далее — размеренной поступью уверенного в себе человека. У которого, к тому же, молодые конечности с достаточной внутрисуставной смазкой и малым пробегом. И один его шаг был как два женских.

Несколько мгновений жиличка Садовых смотрела на сумочкины «останки». А потом, сжав их, словно оружие, бросилась вдогонку за мужиком.

— Брось! — крикнул профессор что есть мочи. Голос в звенящем от напряжения воздухе прозвучал сипло, чтобы не сказать жалко.

Мужик обернулся — на миг из капюшона вывалилось лицо, напоминавшее непропёкшийся блин. Затем он проделал что-то правой рукой — из рукава вынырнуло отверстие. Кисть дёрнулась, что позволило свету фонаря явить объект в полном объёме.

В в это мгновение голосовые связки Садового зажили собственной жизнью:

— Стой! — исторгли они.

Было непонятно, адресуется ли повеление женщине или мужчине.

Оба повернулись в его сторону.

— Не надо! — профессорские руки взметнулись вверх. Как у сдавшихся на милость врагу.

Последовавшая заминка послужила некоторой разрядкой. Увы, кратковременной. У кого-то сдали нервы.

Раздался хлопок. Женщина приподнялась на цыпочки, будто силясь дотянуться до чего-то.

Всё происходило с какой-то чудовищной обыденностью.

Садовой устремился к опасно накренившемуся телу.

Две тени пересекли белую дорожку. Но лишь на мгновение. Одна осела … А затем вытянулась вдоль земли.

…Хлюпающая жидкость. Будто кто-то прочищает раковину вантузом. Никак не получается найти отверстие, откуда идёт звук. На глаза всё время попадается формирующийся фурунул на крыльях носа.

А потом из ноздрей запузырилась красноватая пена. Садовой склонился над распростёртым телом — пахнуло запахом крови. Металлическим, солёным. Он потянул за женский шарф — голова Ганны запрокинулась. Ещё не отдавая себе отчёта, зачем он это делает, потянул ещё. Шарф свесился почти до земли. Он смял конец в ладони, а потом заткнул им алый фонтанчик. Тот, что пробил драповую ткань под ключицей, ближе к плечевому суставу.

…Ворон Карл наклонил голову, чтобы получше рассмотреть сцену. Удостоверившись, что женщина и мужчина внизу не представляют опасности, подал подруге знак: «Остаёмся!»

Но им пришлось ретироваться. Подъехала карета «скорой помощи».

Дождавшись, когда наступит тишина, Карл и Клара вернулись на прежнее место, чтобы оценить пригодность остатков дневной трапезы снегирей. Оранжевые пузанчики подкреплялись рябиной со свойственной им небрежностью. Часть ягод упала на снег и смешалась с красными пятнами, оставленными человеком.

Карл и Клара с энтузиазмом принялись клевать это «ассорти».

ИЗ ИМЕЙЛА БЕЛОЗЕРЦЕВА — САДОВОМУ

Привет, Садовник!

Недавно узнал, что дядя Сэм в своё время оказал довольно оригинальную поддержку «оранжевому курсу» президента Ющенко. Он подкорректировал название Киева на английском. Из тех соображений, что новая транскрипция более приближена к национальной фонетике. Как теперь читать Kyiv? — Кайв? Судя по всему, у вас в Кайве теперь полный «кайв».

Я не злорадствую — я сочувствую.

Глава 10 Милая панночка

КИЕВ, ЛАБОРАТОРНЫЙ ПЕРЕУЛОК, КЛИНИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА № 17