Молчание

Начальник мастерских бросил взгляд на ледяную пленку, и она тут же сделала резкий скачок, очутившись возле ямы, в которой замер Игоревич.

— Игоревич, уходим! — заорал Николаич.

Мужчина кивнул и потянулся руками к телу Артемовича. Николаич в это время уже бежал к дверям больницы.

— Молодежь, давайте бегом в здание, — завопил он и указал на быстро двигающуюся ледяную пленку. — Смотрите, как эта дрянь быстро ползет сюда. Ничем хорошим это не кончится.

Ребята послушно отступили в здание больницы. Николаич влетел вслед за ними и оглянулся на Игоревича.

Вот же идиот! По-другому не скажешь. Он тянул тело Артемовича в яму вместо того, чтобы спасаться. В какой-то момент его стало не видно — он наклонился. Сразу же следом в яму сползла ледяная пленка. Николаич на мгновение закрыл глаза, ожидая самого худшего.

— О, боже! — застонал он. — Вот дурак!

Из ямы резко поднялось пламя огня, и через секунду после этого выскочил Игоревич. На нем загорелась куртка, и он на ходу скинул ее с себя.

Ледяная пленка покрыла землю внутри ямы и вокруг нее. Игоревич стал смотреть, как она стремительно приближается к нему. Он чего-то медлил.

Ледяная пленка быстро приблизилась к ногам Игоревича. Он же, не спеша, поднялся по ступенькам, сделал два стремительных шага вперед и прыгнул в сторону входных дверей. Пленка покрыла крыльцо прямо под летящим Игоревичем. Николаич, распахнув двери, схватил двумя руками и потянул на себя, приземляющегося на ледяную пленку товарища по несчастью.

Мужчины вместе упали на пол. Сразу же закрылись двери, после чего их и смежную с ними стену частично прихватила ледяная пленка, она застыла на одном месте и перестала шуршать.

13

Если кто-то захотел бы представить, что такое ад, ему было бы достаточно зайти в терапевтическое отделение. В десятую палату, например. Туда, куда только что зашла Весюткина. В палате летали большие черные мухи. На двух кроватях лежали и, не переставая, стонали Ковров и Стелькин, зараженные чумой. То, что чувствовали больные, приговоренные неизученной болезнью к смерти, можно было смело называть адскими муками.

На двух других лежали покойники со вздутыми животами. С одного из них сползло одеяло. Над этим покойником стояла Весюткина, не зная, что делать. Она смотрела, как сквозь натянутую кожу живота прорываются беловато-красные червячки, похожие на опарышей.

Стелькин открыл тяжелые веки и стал наблюдать за Весюткиной. Инга Вацлавовна боялась, что все твари, выползающие из тела, разбегутся по сторонам и станут новыми источниками заразы. Она периодически обтирала трупы мокрым полотенцем, собирая всю выползающую живность в ведро с ядовитой жидкостью. Весюткина понимала, что скоро прорывов станет больше, и ей будет трудно уследить за расползающимися тварями.

— Доктор, почему из палат не выносят мертвецов? — слабым голосом спросил Стелькин. — Здесь и так дышать нечем. А они прямо на глазах разлагаются.

— Миленький, я не знаю, — ответила Весюткина, продолжая наблюдать за червяками.

Ковров повернулся на кровати сначала в одну сторону, затем в другую, потом громко застонал.

— Есть! Я хочу есть!! Накорми меня или убей… Умоляю, сделай что-нибудь.

— О, боже! — закричала Инга Вацлавовна.

На ее глазах натянутая кожа с треском разошлась, и из живота показалась голова «зместрелы». Мерзкая тварь угрожающе зашипела, обнажив свои острые зубы и язык, и стала медленно выползать из покойника. Весюткина отступила на шаг, резко вытянула руку и схватила «зместрелу» за голову.

— Вот же, блин! — тут же вскрикнула Инга Вацлавовна и бросила «зместрелу» на пол. Сквозь тоненькую медицинскую перчатку проступила кровь и закапала на пол.

Кровь не останавливалась, все сильнее и сильнее сочилась по руке. Весюткина посмотрела на руку, затем на «зместрелу», ползущую по полу. Инга Вацлавовна наступила на тварь и раздавила ее. При этом «зместрела» визжала, как резаная свинья, вокруг нее растеклась желтая слизь.

Весюткина бросилась к выходу, открыла дверь и выскочила из палаты. Ковров взглянул на раздавленную «зместрелу». Кое-как поднялся с кровати, подошел к ней, сгреб руками с пола и впился зубами в ее «хвост». В этот момент «зместрела» открыла глаза и отчаянно взвизгнула. Ковров ударил ее головой об пол. «Зместрела» затихла, и он заново впился в нее зубами, откусил часть твари и с наслаждением стал жевать.

14

— Ты мне, дурню, объясни, пожалуйста, ты чего затормозил?! — налетел Николаич на Игоревича, как только они сели на скамейку в вестибюле. — Ты же видел, что медлить нельзя.

Игоревич тяжело вздохнул.

— Я просто взглянул легкой смерти в глаза и подумал — почему бы нет.

— Что — нет? Ты о чем? — не отставал Николаич.

— Жизни нет! — заговорил Игоревич мрачным голосом. — Мы, как колорадский жук в банке, перемещаемся полудохлые по этой больнице и на что-то еще надеемся. Какой смысл продолжать? Жизнь закончилась здесь и сейчас. Неужели вы этого не видите?

— Так ты хотел… Того? — наконец-то дошло до Николаича. — С жизнью попрощаться? Ступил вперед ножкой, и все проблемы позади? Глупо это и не по-мужски.