Молчание костей

Адрана и Фура подвели шлюз катера как можно ближе к изогнутой кромке одного из этажей, затем пустили в ход причальные захваты. Быстро надели шлемы, наспех проверили герметичность скафандров, прошли через шлюз и углубились в руины. По обоюдному согласию сестры не взяли специальное оборудование, чтобы не было искушения забираться в труднодоступные места. В скафандрах они могли бы пролезть в щель шириной в семь пядей, хотя в шарльерах забирались и в более узкие туннели. Поскольку в веретене отсутствовала сила тяжести, сестры имели возможность пролезть между полом и потолком под любыми углами, отталкиваясь от поверхностей руками или ногами. Адране сперва казалось, что она движется между двумя горизонтальными плоскостями, но вскоре пространственная ориентация изменилась и проход превратился в бездонную шахту. Она подавила приступ головокружения: месяцы невесомости на корабле все же плоховато подготовили ее к такой обстановке. Хотя у шарльеров есть свои опасности и преодолевать с грузом сокровищ притяжение поглотителя – крайне тяжелая задача, здесь, в столь чуждом месте, она предпочла бы иметь четкое представление о верхе и низе.

Хотя кое-какие меры предосторожности против дезориентации сестры приняли. От каждой тянулся к катеру трос из тройного волокна, покрытый жестким слоем смолы, которая не давала ему с легкостью резать предметы. У них были нашлемные фонари, а также мел в кармашках, чтобы отмечать путь.

На случай если возникнет необходимость перерезать трос, имелись такелажные ножи, а еще были арбалеты. Конечно, представлялось крайне маловероятным, что здесь могли поселиться мигальные башки – они всегда руководствовались голодом, а не какими-то рациональными соображениями, – но Адрана решила быть скромнее и не внушать себе, что сестры Несс стали первооткрывательницами этого лабиринта.

Она направила прожекторы катера так, что примерно на сотню пядей их свет перекрывал лучи фонарей, и впереди по пустым стенам двигались тени, похожие на чудовищ. По мере того как продвигался свет, отступала тьма – как будто неохотно, обиженно. «Пожалуй, – подумала Фура, – будет не таким уж и чудом, если мы обнаружим здесь мигальные башки». Этот этаж, несомненно, простирался на многие лиги, до дальнего конца мира-веретена: целый город, состоящий из укромных уголков. Сестры могли исследовать только крошечную его часть, и отчего-то Фура нисколько об этом не жалела.

Она коснулась арбалета – убедилась, что он надежно закреплен на поясе.

Сестры не успели продвинуться далеко, прежде чем Адрана заметила на стене новые надписи – такие аккуратные, такие четкие, словно были сделаны вчера. Если не считать пробитый корпус мира-веретена, ничто здесь не указывало на разрушительную деятельность времени. Сплавы, из которых соорудили этот многослойный мир, были исключительно стойки к коррозии и деформации.

– Срезать бы одну-две переборки, и была бы у нас отличная броня, – проговорила Фура. – Надо было взять с катера инструменты открывателей.

– Если найдешь то, чем можно резать этот металл, – ухмыльнулась Адрана, – твои доспехи сразу подешевеют вдвое.

– Помечтать-то можно, а, сестра? Даже если бы эти материалы имели только мирное применение, они могли бы преобразить Собрание. Тут тридцать кораблей! Нам бы на всю жизнь хватило работы. Даже если бы успели разобрать их до ребер, все равно бы не успели добраться до самого Звездного Кита!

– Но мы предпочтем оставить их в покое, пока не узнаем, что они собой представляют. Мы невежественны, как мыши, Фура. С таким же успехом могли бы совать нос в механизм огромных часов, которые вот-вот пробьют полдень.

– Я тебя не узнаю. Не ты ли была готова сдвинуть миры, чтобы получить ответы на свои вопросы?

– Я уже получила ответы, и они мне не нравятся.

Они повернули за угол, в узкий коридор, и свет катера резко померк; остались только колеблющиеся лучи нашлемных фонарей.

Адрана коснулась пальцами надписи:

– Щелкун не случайно узнал эти символы. Возможно, он изучает наши древние языки, но гораздо более вероятно, что знаки принадлежат его родной культуре. Какая-то старая разновидность щелкунского письма.

– Фантазии.

– В отсутствие альтернативной гипотезы не вижу причин их отвергать. Тазакнакак знал, как управлять двигателем, и двигатель согласился с тем, что у щелкуна есть на это полномочия. Вывод неизбежен.

– И что же это за вывод, душа моя?

– Эти миры быть построены ради нас, приспособлены к нашим нуждам и прихотям, но работали они благодаря щелкунам. Ярусы не годятся для передвижения обезьян, но они отлично подходят для щелкунов. А может, и для других пришельцев: ползунам было бы здесь вполне комфортно.

– Чепуху несешь.

– Нет, я потихоньку продвигаюсь к окончательному выводу и не спешу его проверять.

Адрана остановилась. Из-за ближайшего поворота лился свет. Он был бледно-голубой, совсем другого оттенка, чем теплый колеблющийся свет нашлемных фонарей. Она коснулась рукава Фуры и указала на свет.

– Только что его там не было, – сказала Фура.

– Да, ты права. Что-то уловило наше присутствие. Даже спустя столько времени сработало…