Молчание костей

– Проведу минутку наедине с моим гостем, если позволите, – сказала Адрана. – Не хочу, чтобы он смутился при виде посторонних.

Глава 15

Она вынула щелкуна из колыбели и устроила на освобожденном Лагганвором стуле, подложив подушку, чтобы лицо оказалось на уровне ее глаз.

– Тазакнакак, ты не умер. Я расцениваю это как обнадеживающий знак. Смола прижилась?

– Похоже на то… Я… благодарен вашему помощнику… Он очень… то… то… толковый.

Чтобы понимать его речь, Адране приходилось ловить каждое слово, однако это было типично для общения со щелкунами – по крайней мере, теми немногими, с которыми ей довелось встречаться. Каска и резонансная полость издавали чудесные певучие звуки, но не были приспособлены для имитации того, что произносили обезьяньи органы речи. Стоило удивляться не тому, что беседа с Тазакнакаком требовала особой сосредоточенности, а тому, что она вообще была возможна.

– Мы немного пообщались в Малграсене, если помнишь, но сейчас твой голос звучит по-другому. Думаю, Вуга неплохо справился, и все же не обошлось без изменений в резонансных полостях. К тому же ты отвык. Должно быть, это все равно что заново учиться говорить.

– Скоро привыкну. Но даже если бы я не мог произ… из… из… нести ни слова на вашем языке, я снова вижу мир. Вы не в силах представить себе, что значит лишиться дара звукозрения, капитан Несс. У вашей расы не бывает аналогичных увечий.

– Не сомневаюсь в этом, Тазакнакак, ведь ты наверняка изучил нас достаточно хорошо. Так эта способность правда к тебе вернулась?

– Да. Прямо сейчас я создаю ваш звукообраз. Он… несовершенен. Аляповатая мазня, которая опозорила бы даже свежевылупившегося младенца. Но это гораздо лучше, чем вообще никакого звукообраза.

На фоне треска и стрекота, позволявших щелкуну подражать человеческой речи, постоянно звучал вой в гораздо более высокой тональности, почти на пределе слышимости. Адрана предположила, что большая часть издаваемых им звуков недоступна для ее ушей.

– Рада, что наши жалкие медицинские потуги не оказались совсем уж бесполезными. – Она кашлянула. – Уверена, твоим друзьям удастся помочь тебе по-настоящему.

– Вы сделали все, что могли, капитан, и большего от вас нельзя было ожидать.

– Если у тебя имеются какие-либо неотложные потребности, не стесняйся довести их до моего сведения. Ты хоть представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я получила от тебя гарантийное письмо?

– Признаться, нет.

– Мы прооперировали тебя через день или два после того, как разошлись наши корабли. Порознь так плывем уже две недели. Ты… выздоравливал большую часть этого времени. Мы решили не мешать твоему организму.

– Сколько нам еще плыть под парусом?

– Не больше недели.

– Ваши корабли невыносимо медленные. Как же вы это терпите?

– Мы все делаем в собственном темпе, Тазакнакак, и нас это более-менее устраивает. В Собрании двадцать тысяч населенных миров, и ни один не расположен дальше чем в годе плавания от другого. Обычно требуются недели, даже дни в самых благоприятных ситуациях. Мы не хотим ускоряться. Ускориться – значит просто затосковать и разочароваться гораздо быстрее. Мы предпочитаем безопасные рейсы и не хотим беспокоиться о будущем.

– Вы не можете тосковать о том, чего никогда не знали.

– Мне известно, что ваш космический транспорт быстрее нашего, но это не делает его лучше. Нужны ли на хитроумных щелкунских кораблях такие люди, как Ласлинг или Тиндуф? Очень сомневаюсь. Надо думать, любви и внимания этим кораблям требуется не больше, чем лампочке. А этот корабль… – Она погладила край стола. – Этот корабль не быстр, но он летает благодаря труду до седьмого пота, терпению и мудрости, на приобретение которой уходит полжизни.

– Хорошо быть довольным своим положением.

Адрана ощутила первые уколы головной боли. Она где-то слышала о таком. Причина недомогания – непосредственная близость щелкуна, постоянное ультразвуковое воздействие его органов чувств.

– Вы хотите затронуть истинную цель этого разговора, – заявил вдруг пришелец.

Она вздохнула, обескураженная тем, что намерение так откровенно выразилось на ее лице.

– С моей стороны было бы неразумно поступить иначе, учитывая, что каждая секунда приближает нас к Тревенца-Рич. Уверен, что друзья будут ждать тебя?

Он сплел обе пары рук, невыносимо лучась самодовольством:

– Совершенно уверен.

– Хотела бы я сказать то же самое. Мозаичники с Малграсена чуть не помешали тебе улететь. Даже пытались убить тебя.

– Тупые орудия дураков. Они бы не доставили никаких проблем, если бы я эвакуировался по моему собственному плану. Увы, все пошло наперекосяк, когда появились вы и настояли на вашем плане.

Она постаралась сохранить самообладание:

– Какая жалость, что ты не мог выбрать другой корабль, Тазакнакак, и какая жалость, что мы не могли выбрать другого пассажира. Но наши обязательства скоро будут выполнены, не так ли?

– Если вы доставите меня в Тревенца-Рич в целости и сохранности.

– И ты ответишь на мои вопросы.

– Не раньше нашего прибытия. Какая у меня гарантия, что вы не дадите мне умереть, как только я стану для вас бесполезен?