Молчание костей

Перед дверью комнаты доброты дочь Эддралдера медленно, с обреченным видом стягивала хирургические перчатки, а изнутри доносилось методичное клацанье убираемых инструментов и лекарств.

– Она все еще жива? – спросила Фура.

Меррикс потерла чистым суставом пальца покрасневший глаз.

– Жива… Но она не поймет, что вы здесь. Вряд ли она сейчас вообще хоть что-то понимает.

– Я хочу ее увидеть.

– Отец сделал все, что мог. – Внезапно взгляд девушки сделался умоляющим. – Вы ведь в этом не сомневаетесь?

– Я не питала иллюзий, Меррикс. Уверена, что вы оба сделали все, что от вас зависело, учитывая ситуацию. Но я все равно хочу увидеть Страмбли.

– Тогда заходите. Только боюсь, вам это не понравится.

Фура прошла мимо Меррикс, откинув занавеску, которую отец и дочь повесили над дверным проемом, затем миновала громоздкие машины, помогавшие оперировать. Теперь все устройства спали, их кожистые мехи больше не пыхтели и не кряхтели, ворчливые насосы для крови остановились, экраны осциллографов с зеленой сеткой потемнели. Эддралдер рассматривал на просвет огромный стеклянный шприц, проверяя его чистоту, прежде чем поместить в идеально соответствующее гнездо в обитом бархатом медицинском ящике. Страмбли лежала на операционном столе, вокруг которого был натянут прозрачный пластик.

Фура вгляделась в нечеткий силуэт. Ноги и туловище Страмбли были накрыты простыней, которая не давала понять, далеко ли Эддралдер продвинулся в устранении инфекции. Интуиция подсказывала, что не слишком.

Доктор продолжал складывать инструменты.

– Что случилось?

– Я не справился.

– Мы все не справились, – сказала Фура.

– Нет, это только моя вина. Я был слишком нерешителен, слишком напуган. Зря надеялся, что на старые описания можно положиться. Я потратил впустую мефрозин. Надо было прооперировать ее, как только она стала моей пациенткой.

– Никто не знал, как это будет развиваться. – Меррикс вошла следом за Фурой. – Покажи ей, отец, – сказала она тихо, но властно.

Эддралдер отдернул пластик, отделявший их от Страмбли, и откинул простыни.

У Фуры глаза полезли на лоб, она была не в силах поверить в увиденное. На миг подумалось, что доктор и его дочь сговорились устроить что-то вроде злого розыгрыша над ней. Абсурдность этого предположения было легче принять, чем кошмарную реальность.

Трансформация охватила всю пораженную ногу, сделав конечность бесцветной и полупрозрачной. Плоть почти целиком усохла, остались лишь кости, окруженные призрачными сухожилиями, венами и артериями, похожими на застывшие струйки дыма. Чем сильнее Фура в них вглядывалась, тем сильнее они трепетали и расплывались. Как будто норовили спрятаться, пятились от точки, на которой был сосредоточен ее взор.

Это само по себе было плохо – явно никакой надежды спасти конечность, – но еще больше пугал тот факт, что трансформация затронула другую ногу. Верхняя часть бедра приобрела перламутровый оттенок, который со временем обернется прозрачностью. Нога ниже колена выглядела почти здоровой.

– Это невозможно, – сказала Фура.

– И все же это происходит. – Эддралдер сделал паузу и взглянул на Меррикс. – Я измерил температуру крови в незатронутой части ноги. Холоднее, чем должно быть. Похоже, между сердцем и ногой ее кровь… куда-то уходит. Уходит вместе с костями и нервами, а затем возвращается сюда. Вот почему эти разрозненные части остаются живыми.

Фура тоже почувствовала холод.

– И куда же все это уходит?

– Он не знает, – вмешалась Меррикс. – Никто не знает.

– Трансформация возможна только в живом носителе, – сказал Эддралдер. – Паразиту требуется субстрат. Поэтому он что-то делает с живой плотью. Перемещает ее клетки и ткани в какую-то область, которую мы не в силах ощутить. Это холодное место, но не настолько, чтобы замерзала кровь. Таким образом сохраняется жизнь… сознание… почти до конца.

– До конца чего?

Меррикс приподняла простыню так, чтобы был виден торс Страмбли. Жемчужный прилив поднялся почти до середины груди. В области таза плоть тоже сделалась полупрозрачной, и в глубине парили сероватые очертания костей. Нижняя часть тела напоминала некачественное изображение скелета на рентгеновском снимке.

– При первом же прикосновении скальпеля процесс ускорился. Я пытался вырезать пораженную ткань, чтобы достичь границ трансформации. Безнадежно. Она развивалась быстрее, чем мы успевали действовать. Ее распространение было видно невооруженным глазом.

– Потом она замедлилась, – сказала Меррикс. – Как будто паразит осознал, что победил. Должно быть, он израсходовал слишком много энергии на этот взрывной рост и теперь ему нужно восстановиться.

– Даже если так, уже недолго осталось, – сказал Эддралдер. – Вы сообщите «Веселой кобыле», что мы потерпели неудачу?

– Если бы я могла сообщить что-то определенное… Но что я скажу? Доктор Эддралдер прооперировал Страмбли, и теперь она скорее призрачница, чем человек? Если бы она умерла, всем нам было бы намного проще.

Фура подошла Страмбли со стороны головы. Глаза казались еще более стеклянными, чем раньше, а теперь и кожа вокруг них теряла цвет и обретала прозрачность.