Молчание костей

Затем вытянула контактный провод и приготовилась подключиться.

– Отравлен? – переспросила Фура.

Ее металлические пальцы сжимались и разжимались сами по себе, с ритмичностью механизма, словно челюсти грейфера.

– Капитан Верранвелл держал этот череп на самый крайний случай. Однажды я попробовал к нему подключиться, но ничего не вышло. – Рутер сглотнул. – Я мало что помню из случившегося. Провалялся в отключке целых шесть суток, пуская слюни и бормоча во сне. Когда пришел в себя и посмотрел в зеркало… – Он опять коснулся волос. – С того дня так и растут седыми. Прошло еще две недели, прежде чем я смог работать с другим черепом, с нашим обычным. Что бы ни таилось в маленьком, я больше не рискнул к нему подключиться, и капитан дал слово, что не будет меня принуждать.

– Тогда зачем его хранить?

Рутер посмотрел на Фуру, словно не мог понять: это вопрос с подвохом или попросту идиотский.

– Ни один капитан не выбросит череп, даже плохой.

– Парень прав, – буркнула Прозор.

Костянщик кивнул с такой благодарностью, словно эта женщина была его единственным союзником на корабле.

– Ну да. Капитан Верранвелл прятал его на корабле, как прячут сокровища или пистоли: на всякий случай. Но даже после того, как нас ограбили, мы не вспоминали об этом черепе.

Тиндуф потер затылок. У него был обиженный вид человека, обязанного высказать заведомо непопулярное мнение.

– Мне неприятно это говорить, но… звучит логично.

– Это правда, – подтвердил Рутер, энергично кивая. – До сих пор не было необходимости упоминать о нем – я даже не думал, что ваша сестра его найдет. Простите, но как ей это удалось?

– Понятия не имею.

– Короче говоря, ее нужно остановить. Вы видели, что Сталлис сделал со мной. Это будет в десять раз хуже.

Фура обхватила металлическую руку живой, пытаясь унять дрожь. Неоновые завитки светлячка по-прежнему жгли кожу, глаза чесались от его яда.

Она старалась говорить спокойно:

– Ты не знаешь Адрану.

– Зато знаю этот череп. Я сказал, что почти ничего не помню… Но я помню ужасы, которые были потом. Они так и не прекратились. – Рутер посмотрел на всех по очереди настолько серьезно, словно это был его последний шанс переубедить присяжных. – Во сне я нахожусь в чем-то вроде тюремной камеры, с гладкими серыми стенами и сводчатым потолком. Там нет никого, кроме меня. Ни окон, ни двери, ни входа, ни выхода, только деревянный люк в полу. И одна-единственная маленькая свечка. А я сижу на этом люке, пытаюсь своей тяжестью остановить то, что лезет в камеру. Что бы это ни было, оно приподнимает люк, чтобы высунуть конечность. Конечность длинная и тонкая, черная и вся покрыта шерстью, как лапа паука. Иногда их бывает несколько. Они так и рвутся в щель между полом и люком, и все, что я могу сделать, – навалиться сильнее, сузить щель, сделать так, чтобы тварь отступила во тьму.

Фура издала короткий нервный смешок:

– Если ты называешь это дурным сном, посмотрел бы какой-нибудь из моих.

– Это реально, – взмолился Рутер. – Очень похоже на правду и ярче, чем можно себе представить. Вы думаете, что знаете все о черепах. Но вы не жили с этим в голове неделю за неделей, месяц за месяцем. И я бы не пожелал такого никому, включая вашу сестру.

– Она справится.

– Вы не можете знать наверняка. Хотите рискнуть? На «Веселой кобыле» никто не знает, что этим черепом нельзя пользоваться. Для них это просто реликвия, которую припрятал капитан Верранвелл. Они не в курсе.

– Мы могли бы подать ей сигнал, – тихо сказала Прозор.

– Вы должны! – воскликнул Рутер.

– До полуночи всего пятьдесят минут, – ответила Фура. – Если она собирается связаться со мной, уже должна быть в комнате костей, готовиться к разговору. Если ее там еще нет, сомневаюсь, что она задержится надолго.

– Но это не причина, чтобы не попробовать!

– Подумай хорошенько, Рутер: нам нужен человек в скафандре за бортом, с телеграфным ящиком, зашифрованным сообщением и правильным направлением. А чтобы наши усилия не пропали даром, нужны зоркие глаза в обзорной рубке «Веселой кобылы», и они должны смотреть точно на нас.

Рутер уставился на нее так, словно искал в ее ответе подсказку:

– Разве не таков был план? Мы верно поняли сообщение про мистера Казарея? Я знаю, что времени мало и может ничего не выйти, но разве это повод сдаться?

– Я пойду, – сказала Прозор, решительно вставая из-за стола. – Расклад не в нашу пользу, если нам вообще хоть что-то светит, но попробовать стоит. Если не свяжемся с ними до полуночи, я все равно буду телеграфировать, пока кто-нибудь не примет сигнал.

– Лучше поздно, чем никогда, – согласился Рутер.

– Ты так увлечен, – сказала Фура. – Почему бы тебе не выйти наружу самому?

– Он и впрямь полон рвения, – возразила Прозор, – но эта работа не для него. Я вложила часть себя в вас, девочки, – в тебя, Фура, и в твою сестру – и не хочу, чтобы это оказалось потрачено впустую. Я не буду стоять в стороне, если у меня есть возможность предотвратить беду. Тиндуф, поможешь мне одеться? Паладин укажет координаты, а Фура пока придумает и запишет очень короткое сообщение.