Она проследила взглядом за футляром, который описал дугу и воткнулся в узкий промежуток между двумя изданиями «Книги миров» на полке ее прикованной цепями библиотеки. Неполный флакон выскочил наружу и оказался зажат между футляром и краем деревянной полки. Полный флакон остался в футляре. Фура положила шприц – сунула его под книгу, закрепленную магнитным грузом, – и двинулась к полке.
– Тебе не удастся заполучить меня, – сказала она. – Я знаю, кто я. Я знаю, кто ты – и кто из нас сильнее.
Светлячок в ее венах расхохотался.
Он пульсировал в такт сердцебиению; казалось, все в каюте окутано золотой аурой, которая делалась то ярче, то тусклее в том же сердечном ритме. Живой рукой Фура потянулась к неполному флакону, сомкнула на стекле дрожащие пальцы, стараясь его не раздавить. Металлическая рука схватила футляр – полный флакон был цел и невредим.
И без всякого предупреждения эта рука сжалась в кулак.
У Фуры не было даже мгновения, чтобы послать нервный импульс и предотвратить катастрофу. Футляр смялся в ее руке. Хрустнуло стекло. Когда пальцы разжались и футляр раскрылся, десять доз пролились светлым медом, перемешанным с крохотными осколками, похожими на крупицы сахара. Фура едва не прильнула к футляру ртом, чтобы попросту выпить мефрозин. Она представила себе, как стекло разрывает язык, царапает горло, проникает во внутренности, – что ж, это была бы приемлемая цена.
– Нет, – тихо проговорила она.
Она понимала, что произошло, и осознавала последствия. Но все еще не могла превозмочь ужас, вызванный этой сочащейся жидкостью. Пропало десять доз: с таким же успехом их можно было ввести Страмбли…
Остались две дозы в другом флаконе. Он уцелел в пальцах руки, состоящей из плоти и кости. В один миг он сделался для нее самой драгоценной вещью во Вселенной.
Она все смотрела и смотрела на него, не в силах отвести взгляд.
– Мисс Арафура? – мягко осведомился Паладин.
Она не повернулась к роботу:
– В чем дело?
– Вы две минуты провели в оцепенении. Я счел целесообразным вмешаться.
– Я была… Что я делала до этого, Паладин?
– Полагаю, вы готовили сообщение, мисс Арафура. И кажется, вам надо было спешить.
Фура вернулась к столу. Шприц лежал под книгой – там, где она его оставила. Странное дело, но теперь ей не так сильно требовалось лекарство, как пару минут назад – или три-четыре минуты, если верить Паладину. Рука все еще дрожала, огонь в венах и зуд под черепом давали о себе знать, но Фура подумала, что выдержит, сколько потребуется, чтобы написать текст и убедиться, что сообщение доставлено.
– Твоя работа, – сказала она вслух, обращаясь к паразиту и прекрасно понимая, что смутит Паладина.
– Мисс Арафура?
– Ты заставил меня раздавить футляр. Мне необходим мефрозин, а тебе необходимо полностью завладеть мной. Видимо, любой путь к безумию – это дорога к тебе. Что ж, поздравляю: ты выиграл этот раунд. Но ты не сильнее меня… Я – не ты. И никогда не стану тобой.
– Все в порядке, мисс?
– Ты лишил меня всякой возможности растянуть мефрозин до Тревенцы. Даже если ветер будет попутным и мы доберемся за двенадцать дней, эти последние две дозы… Что проку от них теперь? Сейчас ты их отнимешь или через две недели, какая разница для нас обоих? По-моему, ничтожная. Разве что я была бы слабее, зная, что они ждут меня. А мне сейчас нельзя быть слабой.
Она ударила неполным флаконом о книгу. Бледная жидкость впиталась в страницы. Фуре было все равно. Если она проживет достаточно долго, это станет напоминанием о том, на чьей стороне была правда в этом споре.
– А вот это – моя работа, – сказала Фура Несс. – Не твоя. Моя!
Теперь ее рука почти не дрожала. Она ощущала спокойствие и стойкость, каких не было уже очень давно. Она сделалась невозмутимой и целеустремленной, как полностью развернутый парус.
Ее несет к концу пути. Осталось одно дело – очень простое дело, – и она может пережить его последствия, а может и не пережить, но результат гораздо менее важен, чем дело само по себе.
Она поступит так, как необходимо, чтобы спасти Адрану.
Она сделает это снова.
Глава 18
Адрана не рассчитывала на немедленный успех, но для нее стало неожиданностью, когда новый череп оказался пустым, как выдолбленный камешек, и безжизненным. Костяной флюгер на него реагировал – значит, внутри что-то происходило, но даже после того, как Адрана подключилась и совершила ритуал, одновременного опустошив свой разум и призывно его распахнув, не обнаружилось и следа полезной несущей волны. Было время, когда она скорее обвинила бы себя, чем средство коммуникации. Но сейчас, имея за плечами достаточный срок общения посредством черепов и зная собственные возможности, она не спешила искать причину внутри себя.