Молчание между нами

– Да, Тия разве тебе не говорила? Мы ходили к школьным психологам, но мне этого не хватило. Папа нашел специалиста, с которым я мог поговорить. Теперь я хожу к нему раз в две недели.

Я об этом не знала.

– И что сказал тебе психотерапевт?

– Что я смогу жить дальше, даже если никогда не узнаю ответа. Он предложил мне вступить в группу поддержки для тех, кто переживает утрату. Говорит, это поможет. – Марк тянет шнурки на кофте. – Есть даже специальные группы для тех, кто потерял брата или сестру, Мэй.

Я мотаю головой:

– Я не готова. Может быть, позже.

– Ты всегда можешь поговорить со мной. Ты это знаешь. Но все же подумай о том, чтобы вступить в группу.

Я киваю.

Марк поворачивается и вглядывается мне в лицо.

– Я даже не знаю, что буду делать после школы, Мэй. Мне хочется уехать из города, поступить в один из исторически черных вузов – если меня возьмут и если родители не умрут от разочарования. Я хочу все начать с начала. Но мне тревожно.

– Из-за чего? – спрашиваю я. Марк прижимает ладони к глазам, но по щеке у него все равно скатывается одинокая слеза. Я утираю ее рукавом кофты, и он хватает меня за руку.

– Мне кажется, я должен остаться здесь. – Он смотрит мне в глаза. У меня перехватывает дыхание и учащается сердцебиение.

– Почему? Ты же хочешь поступить в университет, где будет много черных студентов. Где на тебе не будет лежать такая ноша.

– Да, но я хочу позаботиться о Тие. И о тебе…

– Марк, ты чего? Поступи в университет, о котором мечтаешь. В Говард, или Морхаус, или тот, который во Флориде. Тебя непременно возьмут. – Я убираю руку и отворачиваюсь, чтобы невольно не прижаться к нему. – Не переживай. У нас с Тией все будет хорошо.

Он на миг протягивает ко мне ладонь, потом вытирает ее о штаны и неловко посмеивается.

– Что-то я не уверен, что вы в состоянии о себе позаботиться. Кто будет вашим шофером? Кто защитит вас от неприятностей?

– Уж как-нибудь сами разберемся, спасибо. – В кармане у меня вибрирует телефон. Наверное, родители. – Слушай, Марк…

– Да?

– О чем… – Стоит ли спрашивать? Это не мое дело, да и Тия, наверное, расскажет мне завтра. Но я не могу сдержать любопытство. – О чем вы говорили с Иджеммой после встречи СЧС?

– А, ты об этом… – Марк потирает затылок. – Она, ну, недовольна тем, что я встречаюсь не с чернокожей девушкой.

– Разве тебе можно встречаться только с чернокожими?

– Ох, давай не будем об этом. – Он сжимает виски. – Все вокруг чего-то от меня ждут. Не только Иджемма, но и папа, учителя, все остальные. Я не хочу никого разочаровывать.

Я открываю рот, чтобы ему ответить, но тут до меня вдруг кое-что доходит. Сердце замирает у меня в груди.

– Погоди, а с кем ты встречаешься?

– Оказывается, с тобой.

– Что? – Кажется, мне нужен кардиостимулятор. Мое сердце отказывается нормально работать. – Она решила, что мы встречаемся?

– Ага.

– Ха-ха. – У меня вырывается сдавленный смешок. – Забавно. Ты же… Ты мне как брат.

– Ха-ха. – Марк смеется через силу. – Да уж. Как брат.

– Надеюсь, ты ее поправил.

– Да, конечно. Я ей все объяснил.

На смену неловкому смеху приходит неловкое молчание. Потом я наконец вылезаю из машины и иду в дом.

Глава 57

На кухне меня поджидают родители.

– Я приготовила курицу с карри, если ты проголодалась, – говорит мама, показывая на плиту. Я обожаю это блюдо, но сейчас не смогу съесть ни кусочка. В кастрюле уже застывает куриный жир и соус карри. Рядом стоит тарелка с листовой горчицей и рисом, накрытая пластиковой крышкой. Мама прекрасно знала, что я поем у Тии, но все равно оставила для меня еду. Мастерски вызывает чувство вины.

– Я сыта.

– Ты почему без куртки, Мэйбелин? Надо тепло одеваться, не то простудишься. – Сама она одета в меховые тапочки, старые папины штаны и свободный свитер.

– Мам, на улице не холодно, а я в теплой кофте. Хватит все время напоминать мне про куртку. – Я хватаю коробочку «Поки» и пытаюсь сбежать в свою комнату. Не хочу здесь оставаться.

– Мэйбелин, – говорит папа, предотвращая мой побег. Он тоже одет в спортивные штаны, но ему они как раз. – Нам надо поговорить.

Я тут же напрягаюсь. Внутри у меня разгорается пламя.

– Это что, засада?

– Садись, Йем. – Он выдвигает стул и жестом подзывает меня. Спровоцировать его не выйдет: он держится с фирменной учительской невозмутимостью.

– Я постою. Что такое? – Может, тогда у меня будет шанс улизнуть. Если сяду, угожу в капкан.

Мы смотрим друг на друга. Наконец папа говорит:

– Сегодня на работе твоя мама проходила служебную аттестацию. Впервые за всю ее карьеру результаты были неудовлетворительными. – Он сидит не шелохнувшись и смотрит на меня.

Видимо, аттестация – это как табель с оценками для взрослых.

– И что это значит?

– Что твою маму могут уволить.

– Вы считаете, что это моя вина.

– Я считаю, что она оказалась под угрозой из-за дружбы между ее боссом и мистером Макинтайром, которому не понравились твои письма.

– Это то же самое.

– Ты ни в чем не виновата, Йем. Но тебе нужно прекратить посылать в газету эти письма. – Папа переводит взгляд на маму, и она кивает.

Я скрещиваю руки на груди.

– Я больше не писала никаких писем.