Молчание желтого песка. Смерть толкача

Я сказал ему, что он должен сделать, и добавил, что не стоит быть таким сентиментальным.

Был ясный день, весьма подходящий для полета над Багамскими островами. Я пытался осмыслить всё, что со мной произошло, но у меня не очень хорошо получалось.

Вообще-то я был не совсем уверен в том, что в состоянии сделать это самостоятельно. Я чувствовал, что вольно или невольно предпочитаю положиться на Мейера. Погода на территории моего разума была не слишком хорошей, клочья серого тумана, словно плывущие по небу тучи, скрывали предметы, которые мне хотелось рассмотреть. Иногда в периоды бодрствования у меня вдруг возникало такое чувство, будто я только что проснулся. И тогда, я некоторое время не понимал, где нахожусь и куда летит самолет.

Когда самолет приземлился, я спустился по трапу и почувствовал страшное облегчение, увидев Мейера который, как мы и договаривались, ждал меня, стоя у взятого напрокат темно-синего форда. Очень незаметная машина. Я сказал Мейеру, что лучше будет, если он сам поведет машину, — я не уверен, что мой котелок варит достаточно хорошо. Он сел за руль, и мы поехали. Я рассказывал. Мы выбрали мотель на автостраде номер один ведущей в Лаудердейл, и он снял мне номер с кондиционером, который как отбойный молоток, взламывающий асфальт. Я закончил свой рассказ уже в номере.

Потом я распаковал вещи, которые Мейер взял на борту «Флеши», — у него был запасной ключ, он прятал его где-то на своей яхте. Мейер не забыл прихватить бутылку джинна, что было очень мило с его стороны. Он принёс из холодильника лед, и мы немного выпили из разовых стаканчиков, которые выглядели так, словно ими пользовались.

Я сидел на кровати и не спеша прихлебывал из стакана, во рту у меня был свежий, чистый привкус можжевельника. Мейер расхаживал по комнате. Периодически он останавливался передо мной и задавал вопросы.

— Мне не совсем понятна одна деталь. Ты ведь действительно написал письмо Ленни Сибелиусу, в котором говорилось, что он должен вскрыть внутренний конверт и начать действовать, если ты не объявишься до конца мая?

— Да, написал. Но я сказал Лизе, что вскрыть конверт должны десятого мая.

Письмо Ленни я написал позже, сам понимаешь, я, конечно, не сказал ей, кому я послал письмо.

— И ты думаешь, она тебе поверила?

— Определенно поверила. И рассказала обо всем кузену Полу — обо всём, что он хотел знать. Предположим, он верил ей настолько, насколько она верила мне. Однако к тому моменту, когда он узнал о письме, он зашел уже слишком далеко и у него не было никакой надежды с нами договориться. Следующим его шагом было заставить меня отвечать на его вопросы. И очень может быть, что это ему удалось бы. Я довольно упрям, Мейер, тебе, наверное, ле нужно об этом говорить. Мой болевой порог довольно высок, правда, до сих пор ещё никому не приходило в голову его испытывать. Однако мне почему-то кажется, что я постарался бы побыстрее всё рассказать Полу. Он пугает меня. Что тебе удалось о нем узнать?

— Начинал он скромно. Способный, надежный. Получил стипендию и был приглашен в Макджилл. После окончания учебы вернулся в свой городок, чтобы работать на человека, который помогал ему. Работал на него около трех лет, а потом дело его благодетеля поглотила одна из компаний Уотербери. Пол Диссат произвел на Уотербери хорошее впечатление, и тот взял его к себе в Квебек. Сейчас Диссату тридцать шесть лет, холостяк, придерживается консервативных взглядов, католик. Не пьет и не курит. Судя по всему, очень удачно вложил деньги, которые ему удалось заработать. Красив. Поддерживает отличную спортивную форму. Превосходный лыжник и теннисист.

Мейер продолжал ходить по комнате, а я потягивал джин; кондиционер по-прежнему производил дорожные работы, и на стене вокруг него собралась влага.

Мейер остановился передо мной и заявил в своей обычной лекторской манере:

— Диссат очень прагматичен, прекрасно ориентируется в причинах и следствиях. Он понимает, как сильно рискует. Диссат наверняка предполагает, что человек, который получит твое письмо, знает свое дело. Способна ли его афера выдержать тщательное расследование? Нет. Даже если не принимать во внимание такое слабое звено, как Гарри Бролл, его противнику станет известно достаточно, чтобы передать дело в суд.

Что произойдет с акциями «Морских ворот», если вокруг проекта разразится скандал? Выяснится, что было совершено мошенничество для того, чтобы получить кредит, необходимый для внесения первоначального взноса за пакет акций Уотербери придется заморозить проект; Дженсен с Бейкером и Фермонт с Нойесом будут рекомендовать прекратить дело. Вот что произойдет, если твое письмо действительно существует. Ты понимаешь, к чему я клоню?

— Мне кажется, да.

— Лишившись возможности собрать дополнительные деньги через продажу акций, проект «Морские ворота» закроется. Акции Гарри обесценятся. Я знаю, как Диссат решит эту проблему.

— Постарается забрать триста тысяч долларов у Гарри?