Молчащие псы

- Вы – тринадцатый апостол, это слышно, - перебил его Грабковский, - но вы лишь теряете время, устраивая для меня лекции по духовному возрождению. Моя библия была написана двести лет назад, возможно, вы и слышали о таком произведении: "Ultima professione di fede di Simon Sinai, da Lucca, prima cattolico-romano, poi calvinista, poi luterano, di nuovo cattolico, ma sempre ateo”. По-польски это будет: "Последнее признание веры Симона Синаи из Лукки, поначалу римского католика, затем кальвиниста, потом лютеранина, снова католика, но всегда атеиста".

- Атеизм не лишает зрения, людские бедствия видны повсюду, куда ни глянь. Люди различаются вопреки природе, разве вы не видите этого, пан Грабковский?

- К сожалению... Будучи ребенком, я был в этом уверен, до того момента, когда некий врач показал мне стоящий в его кабинете скелет и спросил, это скелет князя или нищего?

Рыбак одарил его полным презрения взглядом.

- Отличающие вас цинизм и безразличие, это плоды как раз с того поля слез, на котором люди засеяли несправедливость и преступления! Это позволяет вам не замечать, что на этом свете всякая титулованная скотина в шелках самим своим рождением занимает высоты, на которые человек без имени всем своим урожденным гением, характером, тяжелейшим трудом никогда не вскарабкается. Это позволяет вам быть бесчувственным в отношении миллионов бедняков, которых горстка привилегированных считает отбросами; соглашаться с образом общества, в котором богачи живут за счет бедных, разбрасывая заработанные всеми деньги на собак, лошадей, карты, вино и разврат, и не понимать, что угнетенные похожи на калек, у которых нет смелости противостоять спесивой уверенности в себе людей здоровых! Таких, как вы, много, но вы хуже их, поскольку мало людей столь же начитанных, как вы, об этом я знаю, то есть, осознающих то, как сильно искажено божье послание на земле. Вы, вроде как, без труда цитируете старейшие из книг, это великий и редкий дар Божий, так что я не поверил бы, что вам не знакомы произведения Кампанеллы и Мора, которые написали всю правду о заговоре привилегированных против бесправно лишенным наследства. Знакомы они вам или нет?

- Знакомы.

- И неужели "Утопия" и "Республика Солнца" ничему вас не научили?

Писарь замолк, его нервы сплелись в натянутую тетиву, которая зловеще молчит, пока ее удерживает палец лучника. Предварительный ответ дали его губы, в то время как подозрительность в нем уже сочилась в мысли, воскрешая пожелтевшие картинки, по образчику переводных картинок или шпионской переписки, листки которой необходимо пропитать водой, чтобы бумага открыла скрытое содержание. В каждом человеке глубоко притаилась подозрительность, скрытая в секретной железе – достаточно коснуться ее, чтобы та влила несколько капель яда в сердце, и чем больше знание о жизни, тем больше и более возбудимая железа. Беспокойные вопросы, мечущиеся в голове в неожиданных поворотах будто черные, обезумевшие нетопыри... Иррациональное состояние полнейшего страха. Возможно ли такое, чтобы этот бородатый калека коснулся наиболее скрытой тайны, происхождения его имени и причины смерти его отца в самом банальном несчастном случае? Почему он упомянул именно Кампанеллу и Мора, а не какого-нибудь из подобных чертежников идеальных обществ, утопических коммун или супрерпросвещенных монархий, взять хотя бы Платона, Бэкона или Фенелона. Возможно ли такое, будто бы ему известо, что три десятка лет назад некий неисправимый распутник, польский ученик Лока, Теодор Грабковский, прежде чем попасть в подвал инквизиции, где его замучили как еретика набожные палачи, дал своему сыну имя Томаш в честь двух своих земных божеств: Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы? Если он знает и если желает этим его купить, то есть ли вообще что-то такое, чего этот странный человек не знает?!... Вот только откуда он мог это знать?... Нет, такое невозможно, это случайность, одна из многих, которые всем управляют... В течение секунды или двух он был потрясен, но когда отвечал, делал это с тем же самым, что и до того, наглым сарказмом, чтобы собеседник ничего не заметил.

- В Городе Солнца я бы не поселился, потому что копулировать люблю, когда мне того захочется и с кем хочется, ну а общие спальни и совместные жены меня как-то не возбуждают. Брат Кампанелла писал, что начальники любви станут там назначать: кто, в какую ночь и где даст другому или другой свое влагалище или свой пенис, я же подобного рода приказы видал в...

- Человек, если в этом автор запутался, это так по-человечески, ибо ошибаться – это так по-людски. Один только Господь не ошибается! – воскликнул Рыбак.