Я вышла из кабинки с полной уверенностью, что через несколько минут окажусь в свой комнате, накроюсь с головой одеялом, провалюсь в сон, а завтра начну собирать вещи, предвкушая вкус сладкой свободы, но наткнулась на Царёва. Он ворвался в уборную так неожиданно и, перекрыв выход широкими плечами, нарушил все планы.
– Это мужской туалет, – отметил он, усердно растирая подбородок.
Мне было не до выбора, бившись в истеричных конвульсиях я попала в первую попавшуюся дверь, дабы укрыться от негатива, но едва ли догадывалась, что самостоятельно загнала себя в ловушку.
– Как складненько всё получается, – пропел Царёв, не скрывая похотливого взгляда. – Ты и я. Здесь. Совершенно одни.
Сердце заколотилось в горле. Даже находясь в алкогольном опьянении я смогла прочитать между слов. Короткий посыл таил в себе что-то по-настоящему грязное.
– Уйди с дороги, Костя, – я проглотила фразу, заочно зная, что за шанс уйти придётся побороться.
Оскалившись, парень медленно надвигался на меня.
– Знаешь, твои фото были такими горячими. Я как вспомню ту мокрую маечку, виднеющуюся грудь, приоткрытые губки…
– Замолчи, – мой голос был полон отчаяния. Чудовищный страх сорняками расползался по телу, забирая возможность думать холодно. Я не могла даже вскрикнуть, всё пятилась назад, непроизвольно выставив руки. – Хватит на сегодня, Царёв, мне нужно домой. Меня ждут, – ложь, как маленькая надежда, что он остановиться.
Когда его пальцы коснулись моего затылка, я зажмурилась от боли. Уха коснулось горячее дыхание.
– Кто тебя может ждать? Географ? – жадно глотая воздух, спросил он. – Почему ты тра#аешься с преподавателем, но избегаешь меня? Я ведь лучше старика.
– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула я, поняв, к чему он клонит. – Отпусти меня, Костя. Я просто хочу домой.
Чертова дрожь орудовала по всему телу и на влажных ресницах.
– А я хочу тебя, – хмыкнул он. – Сделай дело и гуляй смело.
Поддавшись паники, я попыталась проскочить мимо Царёва, но тот схватил меня за волосы и затащил в кабинку. Парень силой уткнул меня в стену, отчего я больно ударилась носом. Перед глазами заплясали светлячки, а в сердце – дьяволы.
На этот раз силы были неравны, возможность супротивиться исключилась сама по себе. Рука вцепилась в бретельки, всеми силами удерживая платье, но послышался треск ткани; вместе с ним треснула воля. На лопатки легла твёрдая грудь, отчего лёгкие сдавило. Сухие губы коснулись шеи.
– Нет, пожалуйста, – сквозь рыдания умоляла я. – Не надо. Нет.
– Да не нуди ты. Я быстро, – шипел он, в попытке запустить руки под платье, в итоге психанул, и праздничная юбка коснулась пола. – Ну вот. Так будет проще.
Пальцы вонзились в резинку трусов, держа её вместе с кожей. Жалобный рёв карябал горло, но Царёв был непреклонен, как оголодалое животное он терзал меня на куски. Из носа хлынула кровь, но даже это его не остановило. В какой-то момент я получила удар по пояснице, но стерпела боль, оставляя на себе крохотный отрезок ткани.
– Ну что же ты вредничаешь, Кира? – изнемогающе стонал он. – Уже давно бы разошлись. Давай, отпусти ручку. Будь послушной девочкой.
Горькие рыдания съедали слова:
– От… Отпус…Отпусти… Ма… Мама…
– Обязательно, но чуть позже.
Царёв отпрыгнул от меня, когда двери кабинки распахнулись. В проходе стоял Ян. Вытащив Костю за шкварник, он обронил несколько угрожающих фраз, которые сейчас не поддавались расшифровке. Прикрывшись руками, я упала на пол и уткнулась носом в колени, тем временем Румянцев, абсолютно по-дружески попросил Царёва покинуть помещение, а следом подошёл ко мне.
Парень молчал. Я не видела его лица, не хотела видеть.
– Оденься, – бросил он, хлопнув дверцей.