Молёное дитятко (сборник)

Фаина решилась позвонить доктору Анзору. Он приехал. Поскорее проскочил за Фаиной на кухню и дверь за собой от Василисы закрыл. Выслушал очень внимательно про тетю Тоню и стал совсем не похож на себя самого. Был-то он человек легкий, одно слово — грузин!.. А тут серьезно и печально сказал:

— Знаешь, Фая, может, и правда — «пора». Даже я, не поверишь, уезжаю… Зовет меня к себе подруга школьная, в Берлин. Вот, вспомнила юность, да и меня, дурака…

Он взял Фаину за руку, заглянул в глаза виновато… Странно, она не огорчилась. Не до того ей было. Кроме того, когда на душе смутно, то любая ясность впрок. Анзор помолчал и продолжил:

— Слушай, Фая… грузины из Грузии никогда не уезжали. Даже в самые исторические, то есть самые жуткие времена. У нас больших эмиграций не бывало. Грузины всегда дома жили. Потому что нам дома — хорошо… Но и те, кто у нас селился — русские, армяне, осетины, евреи, курды, даже эстонцы!.. просто все — чувствовали себя в Грузии тоже вполне дома. Им было хорошо здесь, кому век, кому тысячу лет… И вот я, грузин, собрался ехать в какой-то Берлин. Или не знаю куда. Потому что, вот как твоя тетя Тоня, знаю точно: пора. Когда в стране звучит из разных углов «Грузия для грузин», то терпеть это нельзя. Это позор, и он добром не кончится. Черные времена настают…

На следующий день Фаина позвонила своей сестре в Челябинск, договорилась, что приедет с девочками в гости на весенние каникулы.

Оставалось где-то пристроить Ваську. Попросила Анзора помочь, а уж он-то отлично знал Васькин характер. Но обещал помочь… Через пару дней нашел знакомый подвал рядом с собственным домом, в котором приютилась гобеленовая мастерская. Дюжина молодых интеллигентных женщин самых разных профессий ткали в нем шерстяные и шелковые гобелены и ковры. Зарабатывали неплохо, да и работа была правильная, и компания своя. Только очень, очень они страдали от подвальных страшных крыс. Завели кота, но этот бандит сам крыс боялся. Девушки его жалели и раскормили до огромных размеров.

Про Василису гобеленщицы сказали: «Приноси, поглядим!» Анзор приехал к Фаине за Васькой с большой сумкой и в старых задубевших кожаных перчатках. Но стоило доктору прикоснуться к этой ведьме, как она бросилась ему в лицо. Фаина кинулась его спасать, но и хозяйке впервые в жизни Васька располосовала руку. Тут Анзор тоже впал в ярость, и через пять минут шипящая и вопящая кошка оказалась в застегнутой на молнию сумке. Истекая кровью, Фаина и Анзор посмотрели друг на друга и пришли в ужас. Наскоро Фая разлиновала Анзора, а он ее, зеленкой, и они отправились. Там их ждали и собирались поить чаем и кофе с домашним печеньем. Подвал был мрачный, разветвленный, с тоннелями и люками, с трубами всех назначений и диаметров, ветвящимися под потолком. В главном зале, правда, было светло от мощных ламп, вдоль стен стояли массивные деревянные рамы с прочной, натянутой на колки гобеленовой основой, а на основе вытканы почти готовые и только начатые гобелены. Девушки все показали и пригласили гостей к столу. Тем временем из глубины подвала вышел совершенно потрясающий кот. Русский. Головастый, могучий. Широкая его рожа вся была покрыта шрамами от крысиных укусов, уши обгрызены в боях, глаза-щелочки смотрели вокруг зорко, но равнодушно. Зато нос розовел нежнейшим образом. А уж шерсть его была — холеная, черная бархатная шуба с пушистой оторочкой у шеи и длинным пушистым хвостом, гуляющим, как опахало… Это не все. Каждая лапа, кончик хвоста, усы и подусники были словно обмакнуты в сметану.

Бригадир гобеленщиц сказал:

— Нашего лентяя зовут Бесо, Бесик. Хороший был охотник. Но однажды крысы здорово его покусали. И все. Забастовку почти год держит. А крысы только что по нему не ползают.

Кот зевнул и растянулся на гобелене-образце. Девушки его окружили, защебетали, как птички, принялись расхваливать по-грузински, гладить. Он не возражал. Но тут из сумки Анзора раздалось грозное урчание — Василиса почувствовала кота. Бесо немедленно встрепенулся, глаза его расширились, и оказалось, что кот еще и голубоглаз! «Вот черт…» — восхитилась Фаина. А кот подошел к сумке. Оттуда раздавались угрозы уже в самом нижнем регистре. Бесик еще больше оживился и стал с сумкой разговаривать. Фаине стало жаль его…

— Слушай, Анзор, нам пора, не находишь?

— Да, Фаечка, конечно. Только покажем девушкам нашу Василису-охотницу, — ответил Анзор и отважно переложил сумку себе под ноги. Попросил всех отойти, «чтобы не смущать кису», и начал расстегивать молнию. Кот крутился рядом, пытаясь первым увидеть Ваську…

Он первым и получил по морде. Да так, что улетел в дальний угол. А Васька тут же впилась зубами в ботинок растерявшегося доктора. Она прокусила ботинок насквозь. Анзор заорал, обезумевшая от собственного преступления кошка начала с воем метаться от гобелена к гобелену, разрывая нитяную основу. Гобеленщицы завизжали, их бригадир схватил швабру и стал гоняться за Василисой, которая скрылась почти под потолком за одной из вентиляционных труб.