Молодая Раневская. Это я, Фанечка...

Премьера "Вишневого сада" состоялась в Симферополе в июле 1918 года, вскоре после переезда. Широкий репертуар означает большие сборы, поэтому Ермолов-Бороздин попросил Рудина войти в положение и ускорить премьеру. Рудин согласился. Он не был халтурщиком, ставившим по два спектакля в неделю, но здесь речь шла о небольшом сокращении срока, который не должен был отразиться на качестве постановки. Кроме того, нужно было покрывать убытки. Из-за преждевременного отъезда труппа потеряла залог, который был внесен в городскую управу Евпатории. Он пошел на покрытие неустойки.

Премьера состоялась. Зрители приняли спектакль хорошо. У Рудина вообще не было провальных постановок. Что-то нравилось зрителям больше, что-то меньше, но ни с одного спектакля зрители не уходили после первого действия и уж тем более — посреди него. Павла Вульф однажды пережила подобное потрясение во время бенефиса одной из актрис в Одессе. Согласно традициям, пьесы для бенефисов выбирали сами бенефицианты. С одной стороны, это было логичным — раз уж у человека сценический праздник, личное чествование, так пускай уж он выберет пьесу себе по душе. С другой стороны, зачастую пьесы выбирались не из текущего репертуара и ставились наспех. Это приводило к проблемам. Павла Леонтьевна говорила, что в сравнении с уходом зрителей посреди действия меркнут все актерские несчастья. Даже когда ее освистали на "Милом чуде" поклонники Рощиной-Инсаровой, она не испытывала такого стыда. "Тогда я просто угодила между жерновами, — говорила Павла Леонтьевна, имея в виду освистывание. — Те, кто свистел, вели себя недостойно. Я не чувствовала за собой никакой вины и потому была уязвлена, но не оскорблена. А вид уходящей публики подействовал на меня, как пощечина. И здесь была вина всех, в том числе и моя. Я могла отказаться играть, я должна была это сделать, потому что видела, каким "несыгранным" получился спектакль. Но я этого не сделала и была наказана".

Когда актеры выходили кланяться перед занавесом после премьеры, Вульф взяла Фаину за руку и улыбнулась ей. То был не просто дружеский жест, то был знак, показывающий, что Фаина справилась со своей ролью. Павла Леонтьевна могла подбадривать Фаину во время репетиций, могла наговорить ей множество комплиментов (не всегда заслуженных) перед спектаклем, чтобы поднять настроение и придать уверенности, но после спектакля она превращалась в строгого и беспристрастного судью. Но если она улыбалась, улыбалась не только губами, но и глазами, это означало, что Фаина молодец, сделала все, как надо. Пусть во время показа карточных фокусов одна карта упала на пол, пусть "чревовещал" суфлер, а собачка была игрушечной, роль все равно удалась.

Павла Леонтьевна была довольна тем, как Фаина сыграла Шарлотту Ивановну. Она считала, что именно Шарлотта выявила в Раневской способности характерной актрисы, то есть актрисы, играющей яркие, своеобразные, "выпуклые", как иногда говорят, роли. Быть характерной актрисой непросто. Характерные актеры "обречены" играть роли второго плана, и многих это обстоятельство отпугивает от "характерного" поприща. Кроме того, быть характерным актером трудно. Актерство вообще нелегкая стезя, если, конечно, не опускать его до банального лицедейства, но роль главного героя в силу своей масштабности и своей глубины обычно дает актеру определенный простор для творчества и самовыражения. Рамки главных ролей довольно широки, трактовки вариабельны. С характерными ролями дело обстоит иначе. Они меньше по объему (с глубиной вопрос спорный, здесь многое зависит от актерского восприятия), автор уже подчеркнул самые выдающиеся черты, оставив актерам меньше простора… Рамки уже, времени меньше (характерные герои, в отличие от главных, почти не произносят длинных монологов), а сыграть надо так, чтобы запомнили, чтобы было непохоже на других… Ювелирная работа. Недаром же хороших характерных актеров так любят зрители. Любят и помнят.

Павла Вульф в своих воспоминаниях подчеркнула, что Фаина Раневская сыграла Шарлотту Ивановну настолько хорошо, что это и вызвало не только у зрителей, но и у других актеров труппы. Раневская сумела подчеркнуть трагическое одиночество Шарлотты, сохранив комические черты, причем сделала это очень естественно и гармонично. При появлении Шарлотты зрители начинали смеяться, но этот смех имел обыкновение резко обрываться… "Разнообразие красок", "огромное чувство правды", "чувства стиля, эпохи, автора", "огромное актерское обаяние", "заразительность", так перечисляет Павла Леонтьевна "инструменты", использованные ее ученицей в работе над ролью. И добавляет, что она по праву гордится Раневской. По праву.

"В нашем "Вишневом саде" сразу две Раневских", — пошутил однажды режиссер Рудин. С одной стороны, вроде бы простая шутка, обыгрывающая одинаковые фамилии, но если вдуматься, то можно увидеть знак равенства, который поставил режиссер между двумя ролями — Шарлотты Ивановны и Раневской, давая понять, что Фаина сыграла Шарлотту на том же уровне, что и Павла Вульф — Раневскую.