Молодой Александр

Вероятно, передние ряды пехотинцев заменили свои маленькие щиты и длинные сарисы на традиционное вооружение воинов-гоплитов – более короткие копья и большие щиты, – чтобы обеспечить дополнительную безопасность и мобильность. Александр следовал за ними на левом крыле с царской охраной, остальными Щитоносцами и легко вооруженными агрианскими стрелками, а лучники заняли позицию справа. Авангард начал наступление, продвигаясь вперед и осматривая путь. Фракийцы подождали, пока противник окажется в пределах досягаемости, а затем спустили повозки, которые помчались вниз по скалистым склонам с неотвратимостью Сизифова камня. Помня слова командующего, воины действовали слаженно, дисциплина и координация обезопасили их. Никто не погиб, план был исполнен без сучка и задоринки. После того как смертоносные повозки были успешно обезврежены, македоняне воспрянули духом. Они издали боевой клич и устремились на гору к частоколу. Тогда Александр приказал лучникам идти вперед, чтобы лучше видеть атакующих. Фракийцы бросились вниз, навстречу врагу, но наступающая фаланга без труда отбросила их назад, и они бежали прежде, чем Александр смог нанести основной удар слева. Полторы тысячи фракийцев были убиты, а остальные скрылись в лесу. В суматохе женщин и детей бросили, и они стали первой военной добычей Александра. Он отправил их в прибрежные города под присмотром двух Спутников для продажи в рабство. Армия с растущей уверенностью в своем царе продолжила путь через Гем в земли трибаллов[867].

В античные времена у трибаллов была довольно определенная репутация. Они олицетворяли дикость, архетип варвара; про них рассказывали, что они приносили в жертву своих отцов и обладали таким злобным взглядом, что порой могли убить человека, просто посмотрев на него[868]. Их центральные владения располагались далеко на западе, между реками Лом и Искар, но к концу V века до н. э. они распространили свое военно-политическое влияние на восток и в какой-то момент столкнулись в боях с отрядами скифов под предводительством царя Атея[869]. В 376–375 годах до н. э. голод вынудил их совершить серию набегов на юг вплоть до Абдеры, в это время численность их армии достигала 30 тысяч человек[870]. Оратор Исократ объяснял их военные успехи сильным чувством единства: «Как все говорят, [трибаллы] придерживаются единого мнения, как ни один другой народ на свете, но стремятся уничтожить не только тех, кто граничит с их территорией, и тех, кто живет по соседству, но и всех других, до которых они могут добраться»[871]. Скорее всего, этому поспособствовало правление нескольких амбициозных вождей. Арриан называет противником Александра царя Сирма, который, вероятно, и нанес поражение Филиппу в 339 году до н. э.[872] Сирм заранее получил известие о походе македонян и решил отправить свой народ на один из островов на Дунае, где уже укрылись некоторые фракийцы[873]. Затем, чтобы бросить вызов македонянам, он двинул большую часть армии обратно. Два войска шли навстречу друг другу, одно на север, другое на юг, но разминулись. Однако, как только Александр услышал о местонахождении трибаллов, он развернулся, чтобы найти их. На трибаллов наткнулись поздно вечером, когда те разбивали лагерь. Они заняли сильную оборонительную позицию – лесистую долину с холмами, защищающими их фланги, и рекой Лигин позади. Место битвы не установлено, но можно предположить, что снаряды для пращи из коллекции Ватеви именно оттуда. Александр немедленно бросился в бой. Он собрал командиров и определил стратегию. Память о прежнем поражении была еще слишком свежа, так что им не требовалась дополнительная мотивация, чтобы сражаться со старым врагом.