Молодой Александр

За пределами Македонии стали ходить слухи о растущей роскоши двора Филиппа. Афиняне, ценившие возвышенные образцы утонченных званых обедов, описанные Платоном и Ксенофонтом, предпочитали взирать на всё с высот морали и оценивать северян пренебрежительно, высмеивая их излишества и разврат, хотя афинские пиршества тоже нередко заканчивались пьянством и оргиями. Все это было на руку Демосфену, который заявлял во второй Олинфской речи: «…если найдется какой человек воздержный или вообще пристойный, не расположенный сносить повседневный разврат, пьянство, бесстыдные пляски, такого он [Филипп] презирает и ценит ни во что ‹…› они в пьяном виде исполняют пляски, которые я не решаюсь назвать здесь перед вами»[274]. Но эти рассказы основывались на чужих свидетельствах. Вскоре Демосфен смог самостоятельно узнать правду.

КОГДА ВСТРЕЧАЮТСЯ ФИЛИПП И ДЕМОСФЕН

Примерно во время Халкидской войны пошли слухи, что Филипп готов заключить мир с Афинами. Однако разрушение Олинфа на время исключало такую возможность. Лишь полтора года спустя, когда актер Аристодем отправился в Македонию, чтобы договориться об освобождении афинских пленных, взятых во время войны, эта идея вновь оказалась в центре внимания. Посол вернулся, заявив, что Филипп по-прежнему выступает за примирение и даже за союз с Афинами[275]. Граждане проголосовали за то, чтобы направить на север послов для начала переговоров.

На это решение повлиял ряд факторов. К этому моменту Третья Священная война превратилась в ожесточенную бойню между фокидянами и фиванцами, ни одна сторона не обладала явным превосходством, позволявшим добиться окончательной победы. Фивы отправили посольство к Филиппу с просьбой о поддержке, и он предоставил им небольшой военный отряд, недостаточный, чтобы сыграть решающую роль. Филипп желал сам получить славу того, кто завершит эту войну, но такая перспектива для Афин выглядела весьма тревожно, поскольку грозила возвращением могущества Фивам, их давнему противнику. Примерно в то же время афиняне распространили обращение к государствам Греции, приглашая их посольства к себе, чтобы обсудить отношения с Македонией. Афиняне надеялись получить значительный отклик но, судя по всему, ни у кого не было особого желания продолжать конфликт. Зато Филипп проявлял активность: он снова отправился во Фракию, где захватил новые прибыльные серебряные рудники и угрожал афинским владениям в Херсонесе. Он также оказался втянутым в осаду фессалийского города Алос, у которого был в некотором роде союз с афинянами. Этот город контролировал жизненно важный проход на юг и приближал Филиппа к Центральной Греции, что выглядело совсем уж зловеще. Оставался нерешенным и вопрос об афинских пленных, сбивали с толку действия фокидян, которые недавно дали отпор афинским и спартанским силам, посланным для защиты прохода в Фермопилах. На фоне этих событий примирение с Филиппом казалось наилучшим выходом из положения.

За подготовку официальной делегации в Пеллу взялся афинский государственный деятель Филократ. Среди одиннадцати избранных членов афинского посольства были две восходящие звезды политики: Эсхин, бывший актер, прославившийся силой голоса, и самый молодой член группы, Демосфен, которому было на тот момент почти сорок[276]. Они покинули Афины в конце зимы 346 года до н. э. Глашатай, посланный вперед, чтобы обеспечить безопасный переход, встретил посольство в Ларисе на севере Фессалии и провел их на заключительном этапе пути. Они прошли через Темпе, миновали Гераклион (приграничный город Македонии), Дион, Пидну и Мефону, а затем обогнули вершину Термейского залива и направились в Пеллу. В это время года земля застыла в ожидании первых всходов весны, полосы пашни резко выделялись в свете лучей низко стоявшего солнца; на промерзшие улицы время от времени налетали шквалы ветра со снегом.

Филипп готовился вести свою армию на восток, обратно во Фракию, чтобы разобраться с непокорным царем Керсоблептом. Рядом с городом, вероятно, был разбит палаточный лагерь, население обслуживало армию и участвовало в приготовлениях к грядущей кампании. Среди других присутствовавших в Пелле посольств были фиванцы и фессалийцы, которые просили Филиппа снова встать на защиту Аполлона и положить конец Священной войне. Наконец афинян провели во дворец к царю. У нас есть свидетельства того, что произошло дальше. И Эсхин, и Демосфен рассказали об этом событии в более поздних сохранившихся речах, написанных после того, когда стали заклятыми врагами, разошлись во взглядах на внешнюю политику и вступили в схватку в суде[277]. Их речи писались не для истории, и к ним следует относиться с осторожностью, но под колкостями и взаимной клеветой скрываются бесценные сведения о том невероятном моменте мировой истории, когда представители самого выдающегося города-государства Греции наконец впервые встретились лицом к лицу с Филиппом.