Молодые и злые (СИ)

Не особо следя за ходом игры, Громова осматривала трибуны, которые с этого ракурса действительно выглядели интересно. Выхватывая взглядом удачные кадры и раздумывая над тем, попадут ли они в объективы фотографов, она уже намеревалась пристроиться к симпатичному усатому дядьке с камерой с логотипом «Первого канала», чтобы давать ему рекомендации по съемке, как вдруг ее чуть не сбила с ног шумовая волна.

— Гол! Гол! — орал где-то рядом Вадим, подпрыгивая выше своей головы.

Кира бросила взгляд на поле и увидела улыбку Дениса. Такую счастливую, искреннюю, настоящую. Он воздел руки к небу, а затем рухнул на газон и скрылся из вида, оставляя ей возможность лишь наблюдать за повтором его гола на большом экране.

— Боже, почему он такой охренительный, — запуская пальцы в волосы, обреченно простонала Громова, просмотрев повтор.

— Потому что твой, детка, — заговорщически промурлыкал ей на ухо Климов.

Все оставшееся игровое время девушка не спускала глаз с хавбека, насколько это позволяла ее позиция, следя за каждым его жестом и поворотом головы. Несколько раз ей даже показалось, что он посмотрел на нее, и от одной этой возможности она успевала густо краснеть еще до того, как понимала, что он физически не может разглядеть ее в этой толпе. За ходом самого матча она особо не следила, а когда Черышева заменили, то и вовсе потеряла интерес к полю, переключая все свое внимание на картинки, которые ребята присылали ей в вотсап из пресс-центра.

— Вадь, почему так долго играют? — спросила она друга, когда почувствовала, что порядком устала от шума и воплей вокруг и чисто интуитивно понимала, что пора уже закруглиться.

— Дополнительно время! — отрапортовал Климов, не сводя взгляд с футболистов.

Кира вздохнула и снова уткнулась в телефон, выискивая среди отобранных к публикациям кадров фотографии Дениса. Оправдывая свой интерес профессиональной необходимостью, она скрупулезно рассматривала каждый снимок, в мельчайших подробностях иллюстрирующий его гол и последующее ликование команды, но никак не могла выбрать один для флагманской публикации. Нехотя отправив кадр в эфир, она снова подняла голову на внезапно опустевшее поле.

— Неужели пенальти? — хмыкнула Громова, глядя на выходящего на схватку с Акинфеевым хорвата.

— Я тебе удивляюсь, конечно, — обиженно проворчал Вадик, кидая на нее презрительный взгляд.

— А что? Пенальти — это зрелище, это для нас хорошо, — улыбнулась девушка, ободряюще кладя руку другу на плечо.

Не без труда пережив все его писки и стоны по поводу забитых и пропущенных мячей, Кира с облегчением вздохнула, когда с последним ударом было покончено, и начала выталкивать Климова к выходу:

— Пойдем, мой фанатичный друг, теперь самое наше время начинается. Мы сейчас такую драму тут развернем! Даже ты зарыдаешь!

— Громова, у тебя вообще сердце есть? Мы вылетели с четвертьфинала! — отталкивая от себя ее руки, капризно проныл Вадик.

— Очень хорошо, значит домой, наконец, поедем! Сколько можно по городам и весям, как кочевники слоняться! — с улыбкой заявила она, потешаясь над вселенским горем, которым омрачилось лицо парня.

— Блин, мы были вот на столечко от полуфинала! Понимаешь? Вот просто одного удара точного не хватило! Эх, если бы Черри или Артём на поле были! — не унимался Климов, продвигаясь к выходу в подтрибунные помещения.

— Ничего, знаешь, кого у нас в стране любят больше, чем героев? — продолжала улыбаться Громова. — Поверженных героев! Они на них теперь вообще молиться будут! Пойдем, работать пора!

Проходя мимо скамейки российской сборной, Кира бросила еще один взгляд на лица футболистов, не без удовольствия разбирая их на кадры и ракурсы, складывая в голове готовые картинки и заголовки в соцсетях, как вдруг остановилась, будто забыла, куда шла. Земля под ногами внезапно пошатнулась, теряя свою твердость и однозначность, и девушке пришлось ухватиться за плечо друга, чтобы сохранить равновесие.

На скамейке в полном одиночестве сидел Денис, и даже с такого расстояния она видела в его глазах слезы. Сердце сжалось так, будто это ее собственные мечты сейчас разрушились, будто это она сейчас не забила важный гол, не совершила то, чего от нее все ждали, разбила надежды страны, не оправдала доверия.

— Громик, ты просто обязана сейчас подойти к нему, — срывающимся голосом проговорил над ее ухом Вадим. — Лучшего момента и представить нельзя.

— Я не могу, все камеры сейчас направлены на него, — шмыгая носом и отворачиваясь в сторону от друга, торопливо ответила девушка. — Этот кадр будет в топе.

— Блин, Громио, да плевать! Мужик твой там плачет, а ты будешь тут про ротацию рассуждать? — возмутился парень, выталкивая ее на поле.

— Мужики вообще не должны плакать! — огрызнулась она, оборачиваясь на друга. — Он что, теперь после каждой игры будет слезы лить?

— Это была последняя игра, Кира, — как-то очень серьезно ответил Климов. — Мы проиграли.