Молодые и злые (СИ)

— А зачем? Ты же сам все решил, — с вызовом ответила Громова, начиная злиться на свое ущербное положение при полной ложности вмененных ей обвинений.

— Ты могла просто мне об этом сказать! — надрывно закричал Денис, теряя над собой контроль.

— А ты мог бы и сам понять, что мне никто, кроме тебя, не нужен! — взорвалась Кира, тоже срываясь на крик.

Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша и медленно осознавая смысл повисших в воздухе слов, прорывающихся в их сознание сквозь крик и злость друг на друга. Растерянность от ситуации, в которую они загнали себя собственными домыслами, гордостью, ревностью и недоверием к себе, сковывала руки и тяжелыми кандалами придавливала ноги к земле. Все, что они могли, — это молча смотреть друг на друга, пытаясь во взгляде затуманенных страхом глаз увидеть свет, так ярко освещавший спальню минувшей ночью, казавшийся таким незыблемым, но чуть не угасший от глупого недопонимания, от недосказанности, беспочвенной неуверенности.

В кустах слева от бассейна раздался тихий шорох, и ребята инстинктивно обернулись на шум, разрывая зрительный контакт и переводя дыхание. Через несколько секунд шелест листьев стих также внезапно, как появился, но ему на смену вдруг пришла музыка — тихие, плавные гитарные переливы нежной мелодии, которую Кира узнала по первым нотам, еще до того, как к ним присоединился вкрадчивый голос, постепенно заполняющий собой внутренний двор отеля:

— Would you dance,

If I asked you to dance?

Would you run,

And never look back?

Would you cry,

If you saw me crying?

And would you save my soul, tonight?

Слезы хлынули из глаз с новой силой, и девушка закрыла рот рукой, чтобы не закричать от нахлынувших эмоций. Эта музыка, смешиваясь с взглядом посветлевших голубых глаз, проникала глубоко в душу, будоража и вытаскивая на поверхность все надежно прикрытые будничной суетой воспоминания, все пережитые вместе с этим мужчиной моменты, все его слова, улыбки и поступки, которым она старательно придавала так мало значения. Перед глазами, как явность, встала их первая встреча в Питере, когда она забирала их с Головиным из «Иксов», теннисный матч, после которого она первый раз неловко поцеловала его в уголок губ. Ей вспомнилось, как он нес ее на руках в медпункт, а потом успокаивал, пока Паша делал ей уколы, как они впервые спали в одной постели у нее дома, прижавшись друг к другу, как он признался ей в любви в самолете, как они танцевали под эту песню в Самаре, как целовались, ругались, мирились, прощали…

— Would you swear,

That you’ll always be mine?

Or would you lie?

Would you run and hide?

Am I in too deep?

Have I lost my mind?

I don’t care…

You’re here, tonight.

— Ну, целуйтесь уже, наконец, — раздался на весь двор искаженный динамиком голос Вадика. — У меня аппаратура мокнет!

Кира улыбнулась и, смущенно поведя плечом, кинула взгляд в сторону предполагаемого местонахождения диджея-любителя, и сама не заметила, как оказалась в объятиях Дениса. Он больше не ждал и не просил, не сомневался и не спрашивал, он просто был рядом — горячий, близкий, родной. Его губы были влажными и солеными от дождя и слез, и все остальное вдруг потеряло всякий смысл, погружая девушку в единственно существующее на данный момент на всей земле удовольствие от его поцелуев.

— I can be your hero, baby.

I can kiss away the pain.

I will stand by you forever.

You can take my breath away.

— Ты мне сердце в клочья разрываешь, ты это понимаешь? — горячо прошептал ей на ухо Черышев, вжимая в себя ее тело.

— Прости, прости, родной мой, — покрывая поцелуями его лицо, шептала в ответ девушка. — Я голову от ревности потеряла.

— Никогда больше не смей сомневаться во мне, слышишь? Никогда, — обхватывая ладонями ее лицо и вглядываясь в ее глаза, проговорил Денис.

— Не буду, — кивнула она, по-детски шмыгая носом.

— Обещай мне, — серьезным тоном произнес мужчина. — Обещай, что если что-то пойдет не так, если я тебя чем-то задену или обижу, ты скажешь мне об этом. Кричи, ругайся, дерись, если хочешь, но только не убегай и не прячься, хорошо?

— Ты уверен? — улыбнулась Кира. — Драться-то я умею получше тебя.

— Да, с этим я что-то погорячился… — озадаченно скривился Черышев и снова прижал ее к себе всем телом. — Я так люблю тебя, маленькая моя… Так люблю!

Громова потянулась к нему за поцелуем, как вдруг резкий скрежет в колонках разрезал тихую романтическую мелодию, заставив обоих вздрогнуть, прижав ладони к ушам.

— Сорян, ребята! Это Паша локтем задел динамик, — недовольно проворчал Вадик в микрофон и снова включил песню, но уже с какого-то другого фрагмента.

— Вадя, это не локоть… — прокомментировал почти не узнаваемый в стерео голос Свиридова.

— Упс… — раздалось над двором, утопая в смехе и горе-диджеев, и слушателей.

— Хорошие у тебя друзья, — сквозь смех подметил Денис, обнимая девушку за плечи. — Романтичные!

— Ты даже не представляешь насколько, — улыбнулась Кира, сцепляя руки в кольцо у него за спиной. — Пойдем внутрь, ты сейчас должен быть со своей командой.