Молоко львицы, или Я, Борис Шубаев

…Вот я и превратилась в воронью шубу.

17.04.1999

Люди состоят из разных субстанций, а музыканты в разной степени состоят из музыки. Я состою из музыки на 50 %, а Б. на все 80 %. Что от него останется, если у него не будет голоса? Даже страшно представить. Хаос и смерч. Сплошные вопросы. Может ли искусство вылечить душу? Ответ: да, может. Нужно ли извлекать голос из глубин души и давать ему проявиться, даже если в этом есть риск? Ответ: да, нужно. Нужно ли упорядочивать хаос? Ответ: обязательно. Хаос – это плохо.

15.12.2004

Главная проблема Б. – его бескомпромиссность. У него есть либо только чёрное, либо только белое. Либо полный отстой, либо гениально. Ему, видите ли, Бах не угодил, захотел сразу перейти к Бетховену и Моцарту. Я ему сказала, что так не пойдёт.

– Без Иоганна Себастиана, – сказала я, – нет ни Людвига вана, ни Вольфганга Амадея.

Видимо, строго сказала, потому что он посмотрел на меня испуганно. Я спросила, чем ему Бах не угодил, а он ответил, что его органную музыку слушают в церквах. Слушать христианскую музыку еврею не полагается. Слава богу, хоть какой-то определённый ответ, а то «фигня да фигня». Я ему ответила, что его никто не заставляет слушать духовную музыку Баха, ведь у него полно светской.

– Ты должен понять, – сказала я, – что музыка – это как генетический код. Без корней не бывает верхушек. Бах – это корень. И если ты хочешь заниматься музыкой, придётся отодвинуть на время религию.

Не удивлюсь, если завтра он скажет: либо религия, либо музыка. Как будто третьего не дано.

Дальше дневниковые записи прерывались и начинались ноты. Ноты, ноты, ноты. Зоя не могла разобрать ничего и перелистывала, ища понятные ей слова, и лишь в конце тетради обнаружила ещё две записи, недатированные. Но Зое не составляло труда понять, в какой день они были написаны.