Молот Господень

– Я думаю, никакая плоть не касалась этого молотка, – сдавленным голосом ответил кузнец. – Коли уж на то пошло, этот человек умер в одиночестве.

Уилфред внезапно подался вперед и впился в него горящим взором.

– Вы хотите сказать, Барнс, что молот прыгнул сам по себе и зашиб его? – раздался пронзительный голос сапожника.

– Вы, джентльмены, можете смотреть и ухмыляться! – вскричал Симеон. – Вы и священники, которые рассказывают вам по воскресеньям, в каком безмолвии Господь поразил Сеннахериба. Я верю, что Тот, кто невидимым входит в каждый дом, защитил честь моего дома и покарал осквернителя смертью перед самым его порогом. Я верю, что этим молотом двигала та же сила, что движет землетрясениями.

– Я сам предупреждал Нормана, чтобы он убоялся грома и молнии, – почти совсем неразборчиво пробормотал Уилфред.

– Этот подозреваемый не в моем ведении, – с легкой улыбкой заметил инспектор.

– Зато вы в Его ведении, – сказал кузнец. – Не забывайте об этом.

Он повернулся к ним широкой спиной и вошел в дом. Потрясенный Уилфред ушел в сопровождении отца Брауна, который старался поддержать легкую и дружелюбную беседу.

– Давайте покинем это ужасное место, мистер Боуэн, – сказал он. – Можно мне заглянуть в вашу церковь? Говорят, это одна из старейших церквей в Англии. Как вам известно, – добавил он с комичной гримасой, – мы испытываем определенный интерес к старинным английским церквям.

Уилфред Боуэн не улыбнулся, так как он вообще не отличался чувством юмора. Но он энергично кивнул, готовый объяснить тонкости готического величия человеку, проявляющему к этой теме больше сочувствия, чем кузнец-пресвитерианец или сапожник-атеист.

– Давайте зайдем отсюда, – сказал он и повел маленького священника к боковому входу на вершине лестничного пролета. Отец Браун поставил ногу на первую ступеньку, собираясь последовать за ним, но кто-то вдруг положил руку ему на плечо. Обернувшись, он увидел высокую темную фигуру доктора, чье лицо еще больше потемнело от подозрения.

– Сэр, – хрипло сказал врач, – судя по всему, вам известны некоторые секреты этого черного дела. Позвольте спросить, вы собираетесь держать их при себе?

– Отчего же, доктор, – с приятной улыбкой ответил священник. – Но если обычный человек склонен держать свои выводы при себе, если он не уверен в них, то человеку моей профессии по долгу службы часто приходится держать при себе такие выводы, в которых он вполне уверен. Впрочем, если вам или кому-то еще кажется, что моя сдержанность граничит с невежливостью, я готов дойти до предела возможного и предложить вам два вполне прозрачных намека.

– Итак, сэр? – угрюмо произнес доктор.

– Первый из них находится в вашей компетенции, – тихо сказал отец Браун. – Это вопрос физической науки. Кузнец ошибся не в том, что кара пришла свыше, а в том, что она была чудесной. Это не чудо, доктор, разве что можно назвать чудом самого человека, с его непредсказуемым, порочным и все же иногда героическим сердцем. Сила, раздробившая череп полковника, хорошо известна ученым и представляет собой один из наиболее широко обсуждаемых законов природы.

– А другой намек? – спросил доктор, с хмурой сосредоточенностью смотревший на него.

– Вот и другой намек, – сказал священник. – Хотя кузнец верит в чудеса, помните ли вы, как презрительно он говорил, что у его молота нет крыльев, чтобы пролететь полторы мили над оградами и полями?

– Да, помню, – ответил доктор.

– Так вот, – отец Браун широко улыбнулся, – эта невозможная вещь на самом деле находится ближе всего к истине из всего, что было сказано сегодня.

С этими словами священник повернулся и поднялся по лестнице вслед за викарием.

Преподобный Уилфред, бледный и нетерпеливый, как будто эта незначительная задержка была последней каплей для его нервов, сразу же повел отца Брауна в свой любимый уголок церкви – в ту часть галереи, которая находилась ближе всего к резной крыше и была освещена чудесным окном с изображением ангела. Маленький католический священник внимательно все осмотрел и всем восхитился, не переставая болтать жизнерадостным, хотя и приглушенным голосом. Когда он обнаружил боковой выход на винтовую лестницу, по которой Уилфред торопливо спускался к мертвому брату, то с обезьяньим проворством побежал не вниз, а наверх, и его ясный голос донесся с верхней наружной площадки.

– Поднимайтесь сюда, мистер Боуэн, – позвал он. – Здесь свежий воздух, он будет полезен для вас.

Боуэн последовал за ним и вскоре вышел на короткую каменную галерею или балкон с внешней части здания, откуда открывался вид на бескрайнюю равнину, где стоял их маленький холм, покрытую лесами и полями до багровеющего горизонта и усеянную деревнями и фермами. Внизу виднелся четкий квадратик двора кузницы, где все еще стоял инспектор, что-то писавший в блокноте, и лежал труп, словно раздавленная муха.

– Похоже на карту мира, не так ли? – спросил отец Браун.

– Да, – ответил Боуэн и кивнул с очень серьезным видом.