Молот ведьм

Я велел слугам принести подсвечники и расставил их, чтобы свет сильным потоком падал на останки. Смертух притащил мой дорожный, деревянный кофр, и я снял с шеи ключик, чтобы открыть замок. Следует признать, что близнецы и Смертух не выказали чрезмерного удивления, видя на пиршественном столе трупы вместо изысканных блюд.

— Остальных, как бы съели, а? — пошутил Первый, и меня ошеломила утончённость его остроты.

В кофре у меня был, как я это называл, походный набор инквизитора. Никогда не знаешь, когда могут пригодиться профессиональные инструменты. И хотя большинство из них служило для проведения допросов, их можно было с успехом использовать при вскрытии тела.

Обследование я начал с женщины и уже первый осмотр подтвердил слова барона. Трупы были обескровлены. Полностью. Я не заметил на них никаких следов насилия, не считая рваной раны тела на уровне груди, пробитых ребёр и пробитого сердца. Удары явно наносились уже после смерти и после вытягивания из трупов крови. Кроме того, у каждого из убитых я нашёл по две дырки за левым ухом. Первые повреждения были явно нанесены сильным ударом острого орудия. Шилом или колышком. Чрезвычайно характерно при всех случаях подозрения на вампиризм. Не раз и не два я видел так обработанные трупы, часто вдобавок с черепами, пробитыми гвоздями, подрезанными сухожилиями ног или с шипами, воткнутыми в подошвы стоп. Все эти увечья должны были удержать предполагаемого вампира от того, дабы не поднимался из могилы и не терзал живых. Что ж, неистощимы запасы воображения плебса…

Однако загадочными были повреждения за ухом. Небольшие, глубокие, будто кто-то вонзил в вены жертвы два узких, длинных острия. Я когда-то уже видел такие раны, любезные мои. И отнюдь это не были зубы вампира. Один преступник использовал хорошо подогнанные челюсти с острыми клыками, чтобы убивать жертвы и выдавать себя за вампира. Жилось ему вполне неплохо, пока не встретил на своём пути одного скромного инквизитора, возможно прискорбным образом лишённого фантазии, и невыразимо далёкого от уверования в плебейские байки. Преступника разорвали лошадьми на городской рыночной площади, и поверьте мне, он не восстал из мёртвых, хотя личина вампира так въелась ему в кровь, что выл и кричал, когда его подставляли под лучи полуденного солнца.

— Очередной Фогельмайер, — буркнул Смертух, глядя на тела.

Сейчас я вспомнил, что преступника, выдающего себя за вампира, действительно звали Фогельмайер. Я уже упоминал, что у Смертуха необыкновенный талант запоминать имена, даты и содержание разговоров, даже когда они состоялись давным-давно. Что ж, иногда это бывало полезно.

— Нет, Смертух, — сказал я. — Фогельмайер не мог вытянуть всю кровь. И оставлял следы, как на бойне. Здесь кто-то выкачал этих несчастных, и при этом необыкновенно заботливо их обиходил.

— Может барон приказал, это, обмыть трупы? — заметил Первый.

— Скорее, нет, — сказал я, поскольку заметил, что у жертв были запачканные подошвы стоп и следы засохшей грязи между пальцами.

Я услышал скрип дверей и в покои вошёл Кнотте. Улыбнулся издевательски, но несмотря на море выпитых напитков, производил впечатление почти трезвого.

— Начинаете верить? — спросил он.

— Полностью уверен, что здесь рыщет исключительно мерзкий убийца, но по-прежнему не вижу работы для инквизитора. Если господин барон не может справиться сам, смею подсказать, пусть уведомит Разбойную стражу. Кем были эти люди?

— Слугами. — Кнотте пожал плечами и задержал взгляд на женщине. — Её звали Элизабет, — объяснил он. — Какой темперамент, господин Маддердин. Жаль.

— Жаль, — причмокнул Первый.

Я знал, чего ему хочется, но не собирался позволять ему никаких амуров. Домочадцам барона несомненно не понравилось бы подобное отношение к трупу, даже если это был труп служанки. А у Первого была странная симпатия к мёртвым женщинам. Иногда я позволял ему снять напряжение минутой забавы (ибо ведь он никому уже таким образом навредить не мог), но сейчас у меня не было такого намерения.

— Осмотрели что нужно?

— Мало было на что смотреть, — ответил я.

— Тогда господин барон приглашает на разговор. — Дал знак слугам, чтобы убрали трупы со стола.

— Так понимаю, сердца колышками им пробили уже после смерти, не правда ли?

— Правда, правда, — пробормотал он. — Когда мы нашли трупы, у них были только эти два следа на шее и никаких других повреждений.