Молот ведьм

Медики как раз исследовали тело бургграфа, но я – прежде чем передать труп в их руки – внимательно его осмотрел. Линде не подавился костью и не был отравлен. Я был в этом почти уверен, а уж поверьте, у меня имеется опыт в такого рода делах. Не выглядело это и так, будто его хватил удар. Факт, что Линде был больным, имел проблемы со здоровьем – и все посчитали бы его смерть лишь трагической случайностью, когда бы не тот злополучный камень.

К тому же, милые мои, я тщательно обследовал площадку перед окнами пиршественного зала. Возможность, что некто мог попасть сюда, не привлекая внимания стражи, была исчезающее мала. Поэтому камень должен был метнуть издалека человек, умевший обращаться с пращей.

Либо же тот оказался здесь другим образом, и это означало, что вашему покорному слуге предстоит работа, в которой молитва сыграет роль куда большую, нежели сила мышц или легкость мышления.

– А кто после палача? – Рита сплела пальцы рук так сильно, что побелели косточки.

– Вы, – ответил я откровенно. – А кто же еще?

– Я… не хочу… – Ее нижняя губа дрожала так, словно у певицы случился приступ лихорадки.

– А кто бы захотел? – пожал я плечами. – Но не забивайте этим свою прекрасную головку, поскольку, возможно, это инквизиторское обучение слишком возбудило мою достойную сожаления подозрительность.

– Вы доводите меня до сумасшествия! – взорвалась она и в гневе нравилась мне куда сильнее, чем в отчаянии.

– А я? – глухо спросил Шпренгер.

– Не думаю, – ответил я ему.

– Вы тоже могли его спасти! – воскликнула она, пристально на меня глядя. – Могли сказать, что обычай требует отпустить осужденного на свободу…

– Но я сказал правду, – оборвал я ее. – И не я заказывал у нашего альтенбургского умельца веревку, которая приносит счастье.

Рита вцепилась в подлокотники:

– Вы знаете…

– Знаю. И знаю также про третью причину. Жизнь человека в обмен на кусок веревки с его виселицы – это забавная причина. Признаюсь, в сердце вашем могло быть и чуть побольше милосердия.

– И это в-в-вы, – она даже стала заикаться, – вы говорите о милосердии. Инквизитор! – выплюнула последнее слово, будто оно было проклятием. – Покину этот проклятый город! – ударила ладонью о стол так, что кувшин с вином опасно задрожал.

– Не советую, – сказал я. – Будете здесь или в ста милях отсюда – это не поможет. Но все так, как я и говорил: даже если мои подозрения подтвердятся, у вас есть время. Как минимум шесть дней.

– Почему именно шесть? – спросил удивленный Шпрингер.

Я встал.

– О пряничках не забудьте, – попросил. – А вам, – повернулся к Рите, – советую найти священника и исповедоваться. Прочесть перед сном молитву. Допускаю, что поможет лишь слегка, но все-таки… Извините, пойду поговорю с медиками.

* * *

Останки Линде перевезли в один из винных погребов, и именно там собрались трое медиков, чтобы завершить обследование. Уж не знаю, отчего они выбрали для себя именно погреб, ведь было там темно, холодно и влажно. Что ж, холод и влага еще никому не мешали, но вот темнота затрудняла осмотр. Поэтому прежде всего я приказал принести сколько удастся ламп и поставить рядом с телом, лежавшим на большом дубовом столе.

– Могу я попросить вас о личной беседе, мастер? – тихо спросил один из медиков, когда слуги принесли лампы.

– Да, – ответил я и отошел с ним в сторону.

– Не знаю, как и сказать… – Медик сжимал руки в заметном волнении. – Я могу предполагать…

– Говорите смело. Любая гипотеза подойдет.

– Вот только это, похоже, мистика… – Он поднял на меня взгляд. Я улыбнулся. – Ну, да, я знаю, что вы поближе к таким делам, но ведь медицина – это наука…

– Мой дорогой доктор, – произнес я тихо, но решительно. – Мы не станем спорить по поводу медицины, мистики или науки. Я просто хочу услышать о ваших подозрениях.

– Я заметил на шее следы, – прошептал он. – Едва заметное посинение. Как если бы кто-то его душил, мастер. Но человеческие пальцы таких следов не оставляют. Это не отпечатки, а будто их…

– Тень, – договорил я за него и кивнул. – Мы называем это ведьмовским прикосновением, доктор.

Тот задрожал и принялся дергать себя за седую козлиную бородку.

– Знаю, – прошептал еще тише. – Я слыхал о таком. Но ведь здесь речь не о научном методе…

– Спасибо, – кивнул я ему.

Подошел к телу, чтобы поглядеть на шею Линде. Ранее я не заметил следов, о которых говорил доктор, но в этом не было ничего странного. Ведьмовское прикосновение проявляется лишь через несколько часов после смерти. Однако я был доволен, что мои неясные подозрения получили столь явное подтверждение. Что вовсе не означало, будто я рад необходимости начинать дознание и поиск колдуна или ведьмы, которые воспользовались магией, чтобы убить Линде.

Когда я подошел к останкам, два других медика посторонились, освобождая место. Я взял лампу и, подсвечивая себе, тщательно осмотрел тело. Я не намеревался ограничиваться шеей и внимательно обследовал труп от ногтей ног до кожи на затылке.