Молот ведьм

– Да просто… – Трактирщик начал отступать, но я остановил его.

– Отчего ты спрашиваешь, добрый человек? Счет ведь оплачен, верно?

– О, и куда как щедро, достойный господин! – обнажил он в усмешке голые синие десны с остатками зубов. – И даже более, чем щедро, если смею так…

– Тогда – что?

Он снова приблизился, и в нос мой ударил запах гнили, бьющий из его рта. «Ох, бедный Мордимер, – подумал я. – Неужто лишь ты один заботишься о гигиене? Неужто одному тебе мешают никогда не мытые тела, никогда не стиранная одежда и гнилые зубы?» Я мысленно вздохнул. Несмотря на долгие недели, проведенные в совместных с Курносом путешествиях, я не привык и к его смраду. Но сей крест я нес терпеливо.

– Тут никто не ездит ночами, господин хороший! – трактирщик понизил голос. – Как сумерки – все сидят по домам да в корчмах.

– Ага, точно, пьют водку и набивают мошну трактирщикам! – снова рявкнул Первый.

– Близне-е-ец, – успокоил я его. – Дай человеку сказать. Видишь же, это честный хозяин. Не отпускает путников в глухую ночь, хочет удержать их от опасностей дороги. Да, милый мой, редко в мире стали попадаться люди, что любят ближнего своего совершенно безвозмездно…

Курнос заморгал и тихонько, под нос, повторил мои слова. Споткнулся на слове «безвозмездно». Близнецы лишь глуповато усмехались.

– Красиво говорите, господин хороший, – покачал головой трактирщик. – Вы клирик какой или, может, даже священник?

Близнецы фыркнули от смеха.

– Священник или нет, а кропило и вправду у него есть, – хохотнул Первый.

– Да куда уж, – ответил я, не обращая внимания на его слова. – Занимаюсь то тем, то другим, однако до священника мне далеко. Но скажи же наконец, что за опасности грозят путникам в здешних краях? Разбойники? Бунтующие селяне? Местный наследник изымает излишки из сундуков да переметных сум путешественников?

– Ах, если бы! – он размашисто повел рукою, а я скривился, поскольку смрад из его подмышек едва не остановил мое дыхание. – Все куда хуже, господа, куда хуже…

– Присядьте с нами, – пригласил я, указывая на лавку подле Второго, поскольку предпочитал, чтобы трактирщик вместе со своим смрадом держался от меня как можно дальше. – Мы ведь можем выпить еще по кружечке.

Близнецы и Курнос аж просияли, когда услышали, что ожидает их еще одна кружка пива. Ведь всяко приятней сидеть подле очага и попивать пивко, чем тащиться сквозь дождливую ночь по буреломам. Правда, в этом трактире пиво было что конская моча, хлеб – черствый, мясо жилистое, а дым наполнял всю комнату и лез в глаза, но что же, и это лучше, чем ничего.

Довольный трактирщик с усмешкой уселся на лавке и подозвал слугу – маленького, светловолосого паренька в залатанном, до невозможности засаленном и грязном кафтане.

– Принеси-ка кувшинчик наилучшего, – приказал я.

Мне было интересно, отличается ли наилучшее от того, которое мы имели удовольствие – или, вернее, неудовольствие – пить; и надеялся, что так и будет.

– Прежде чем начну рассказывать, – заявил трактирщик, – нужно, господа хорошие, чтобы вы кое-что узнали об околицах. Тут у нас, видите ли, три сельца, – он поднял руку и начал считать на пальцах: – Торфяники, Язевый Перешеек и Старухово. Каждое – в несколько десятков дымов, а Старухово – вроде даже вооруженное поселение. Ибо окружено палисадом, и живет там человек сто…

– По делу! – рявкнул Первый.

– А это – по делу, – он даже не сбился. – Все те села принадлежали господину наследнику Штаннеберга, что живет – жил, значит, – в замке Штаннеберг, потому как, понимаете ж, его название связано с родом, хотя другие полагают, что это род назван по замку…

Курнос склонился над столом, и трактирщик охнул, беззвучно зашлепал губами и наконец замолчал, беспомощно глядя на меня. Я же усмехнулся и дал Курносу знак, чтобы отодвинулся. В конце концов, трактирщик был словоохотлив и хотел сделать как лучше – так отчего бы не послушать его чепуху? Особенно если учесть – верите мне или нет, – что больше всего полезных вещей человек узнает именно от трактирщиков, проезжих купцов, бардов или даже нищих. А в моей профессии интересная информация временами означает больше, чем золото, причем часто в золото и превращается. Особенно когда умеешь отделять зерна от плевел.

Тем временем к столу приволокся парнишка с кувшином пива в руках. Курнос отодвинулся на свое место и с удовлетворением смотрел, как наполняется его кружка.

– Вернемся к рассказу, – напомнил я трактирщику. – Вы сказали «жил», верно? Значит, господин Штаннеберг нынче в замке не живет?

– Замок ушел за долги, – пояснил хозяин. – Как и все окрест. Потому как, знаете ль, тут и села хороши, пусть и слободы. И озера с рыбой, и лес такой, что…

Курнос кашлянул. Я не знал – то ли пиво ему пошло не в то горло, то ли кашель должен был подогнать трактирщика, но тот явно принял это на свой счет и перепуганно моргнул.