Момент

Я хочу татуировку с изображением маршрута между твоим домом и моим, идущую от левой груди к промежности.

Я хочу лоскутное одеяло с историей твоего браузера, чтобы спать в твоих данных.

Я хочу иметь рентген твоей грудной клетки.

Я хочу аудиозапись твоего сердцебиения.

Я хочу видеть трансляцию электрической активности в твоем мозгу, когда ты думаешь обо мне во время нашей разлуки.

Лес Май Цветочная Луна

Мы встречаемся на вокзале, и он дает мне фонарик и перочинный ножик. Мы едем в Бранденберг, городок в Восточной Германии, в часе езды на север, малонаселенный и почти забытый. Затем садимся на автобус, который медленно движется по извилистым дорогам сельской местности и деревням: фермерские постройки, солнечный свет в пестрых деревьях, цветение яблонь, аисты в гнездах, его рука на моей ноге.

Я знаю, что всегда буду помнить ночные звуки леса (по-немецки лес – der Wald). Над головой пролетает журавль, издающий пронзительный боевой клич, гордый и радостный. Все те дни, пока наша палатка стоит под пятисотлетним дубом, почти беспрерывно поет кукушка. В стенах фермерских построек живут летучие мыши, и мы слышим, как их детеныши пищат под карнизом крыши.

Когда мы идем по лесу много километров с рюкзаками, чтобы добраться до фермы, где снова разобьем лагерь, он уводит меня за руку с тропинки, и я беспрекословно следую за ним. Когда мы углубляемся в лес, он целует меня в шею сзади, и мы трахаемся: я прислоняюсь к дереву, сняв один ботинок, вытащив ногу из штанины и оставшись в одном носке, моя ступня смотрит вверх. Я нервничаю, что нас могут увидеть, но я всё время так сильно хочу его. Я бы сделала это с ним где угодно.

Ферма находится на небольшой расчищенной территории посреди национального заповедника площадью в несколько сотен гектаров. В рамках экологического проекта владельцы получают государственные субсидии на содержание пастбищ для овец и коз. Обычно в заповеднике нельзя разбивать палатки и разводить костры, но на этой территории разрешено и то и другое.

Еще не добравшись до озера, мы слышим крик выпи, большой таинственной птицы, которую я никогда не встречала раньше. Это низкая вибрация, почти механическая, похожая на мычание быка, или на игру на диджериду, или на звучание техно-музыки из акустической системы где-то вдалеке: бас вибрирует над водой и доносится до нас сквозь деревья. Мы не видим птицу, но часто слышим ее низкий крик из камышей на краю другого берега озера, всегда трехкратный. На мелководье озера водятся лягушки: они пускают пузыри, спариваются, размножаются, отвратительные, неугомонные. Шум от них – это нечто. Мы слышим их в нашей запотевшей палатке, которую он купил на блошином рынке и которая слишком мала для двух высоких людей даже несмотря на то, что мы спим, переплетясь руками и ногами, в соединенных вместе спальных мешках, и поворачиваемся как одно целое.

По дороге на меня нападают комары. В палатке он насчитывает на моей спине пятьдесят укусов. Я потная и покусанная. Мои руки грязные. У меня начинаются месячные.

Мы проводим три дня в лесу, засыпая под ночной шум, находя новый ритм в качестве любовников, подогревая воду из озера, чтобы сделать чай. Он рубит дрова, режет овощи и согревает меня, когда мне холодно. Я плаваю в озере, помешиваю содержимое кастрюли и собираю палки. Вечером, пока темнеет, мы разговариваем у костра.

Давай узнаем воспоминания и разочарования друг друга. Я расскажу тебе о своих снах, прежде чем открою глаза.

Нас будит утренний хор, и такого громкого и пьянящего гвалта я никогда не слышала: это поют все лесные птицы – синицы, дрозды и дятлы. Такое ощущение, что мы в самом его центре. Где-то вдалеке я слышу крики хищных птиц, возможно красных коршунов.

Приподнимая край палатки с утра, мы обнаруживаем, что окружены овцами и козами. Они незаметно подошли к нам, пока паслись. Мы не двигаемся и наблюдаем друг за другом.

Телефон садится, но мне наплевать. Я в чужой стране, вне зоны доступа, на поляне среди необъятного леса, в палатке под дубом с мужчиной, в которого влюбляюсь. Я взволнована и ошарашена тем, что это всё со мной происходит.

В темноте слух обостряется. Звуки леса говорят с наследственной памятью: они соприкасаются с неосознанным желанием. Глубоко внутри я уже знаю о всевозможных опасностях, временах года и различных видах животных, и, приехав сюда и испытав всё это на самом деле, я будто возвращаюсь домой. Это облегчение – быть среди булькающих лягушек, визжащих хищников и окружающих нас со всех сторон болот, пока он обнимает меня в нашей палатке.