Момент

Этот островок безопасности – образец политического идеализма. Тридцать лет назад островок был тупиковым, дороги вокруг него никуда не вели – на их пути стояла Берлинская стена. Островок расположен на окраине старого Западного Берлина, всего в нескольких метрах от бывшей стены. Когда этот «оазис» был построен, узкие дороги вокруг него не стали закрывать в знак надежды, что однажды стена рухнет. О нем хорошо заботились: здесь есть произведения искусства, клумбы, извилистая дорожка с изогнутыми скамейками, шахматные столы и домик для насекомых. Изображения птиц на островке символизируют свободу: птицы могут пересекать государственные границы, которые становятся препятствием для людей.

Он говорит, что я шаман, но еще не знаю об этом.

Он говорит, что после оргазма родимое пятно на задней части моей шеи становится темно-красным.

Я говорю: «Давай продолжать».

По пути из бара домой мы слышим, как в кустах поет соловей. Соловей (Nachtigall) встречается в Германии намного чаще, нежели в Великобритании, в одном Берлине насчитывается примерно тысяча пятьсот пар. Мы делаем запись, и на ней слышно мое приглушенное хихиканье. Соловей делает паузу на несколько секунд, как будто восстанавливая дыхание или собираясь с силами, затем снова заливается громкой песнью.

Он говорит: «Давай продолжать».

Я планирую сделать карту островков безопасности, будто они единственные участки суши в городе, будто всё остальное – море.

4. Морицплац

Кройцберг

52.503633, 13.410587

Доступность:

Добираться трудно, постоянное движение.

Отчет о миссии:

Идеальный круговой перекресток с четырьмя притоками с севера, востока, юга и запада. Только стоя посередине, можно оценить его геометрию и линии расходящихся дорог. В центре круга – квадратный сад с высоким знаком метро посередине. В саду растет бамбук. Мы чувствуем грохот метро под ногами, дует теплый летний бриз. Мы слышим шум дороги в час пик, и иногда из открытых окон проезжающих мимо машин доносится музыка. Лают собаки. Кто-то сказал мне, что от шхеры или обнаженной скалистой породы в море остров отличается тем, что на нем «достаточно растительности для выпаса одной овцы». Здесь нет овец, но они могли бы быть – и непрекращающийся поток машин за береговой линией не давал бы им выйти за пределы островка.

В последнее время я почти не плачу. Утром он иногда говорит, что я сияю.

Мой подбородок весь красный от его щетины, а волосы постоянно собраны в узел сзади, и кажется, что то ли я никогда не была одинока, то ли воспоминания о том, как одиноко мне было, заставляют меня ценить происходящее еще больше.

Я рассказываю ему, как десять лет назад была групи, а он рассказывает мне о своей жизни в коммуне, исповедующей свободную любовь.

Я прошу себя навсегда запомнить этот момент: горячее солнце на коже, манговое мороженое и его рука в моей. Я расслаблена, весь день купаюсь в прохладном озере, сижу с друзьями под тенистым деревом и ем сосиски. Смеясь, мы спустили на воду дешевую надувную лодку. Мороженое терпкое и вкусное, и после нескольких лет холодного одиночества на острове я знаю цену жаркой погоде, теплу его руки и электрическим разрядам между нами. У меня хороший аппетит. Это первые выходные лета. Я счастлива быть с ним, быть трезвой и быть в Берлине. Мороженое очень вкусное, солнце теплое, и держать его за руку, идя по улице, восхитительно.