Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Важно, однако, что нормативная теория сбалансированного или смешанного правления была несовместима с представлениями Тюдоровской эпохи о нисходящей власти и что элементы республиканской мысли приживались лучше всего, когда речь шла о ситуациях, не вполне подвластных праву. Как правило, король приобретал наибольшее сходство с государем Макиавелли, когда в наименьшей степени мог руководствоваться законами или даже arcana, а независимые воли представителей высших или низших сословий проявляли себя деятельно и менее всего направлялись законной властью. Поэтому, именно размышляя об искусстве управления государством, мыслители эпохи Якова I чаще всего обращались к тем элементам республиканской традиции, которые приписывали своеобразные качества – интересы, нравы, particulari828 – королям, аристократам и народам, анализируя вероятные конфликты между ними и способы их примирения. Внимание к вторичным причинам, которое часто называют отличительной чертой историографии эпохи короля Якова, могло возникнуть именно таким образом. В той мере, в которой это было справедливо, интерес казался скорее макиавеллиевским и скептическим, чем хладнокровным и научным.

В новейшем исследовании, посвященном сочинениям сэра Уолтера Рэли, предлагается исключить из канона написанных им произведений «Максимы государства» (The Maxims of State), хотя автор указанной работы признает возможным, что они были найдены среди бумаг Рэли и «составляли часть его документов» (прежде подобная судьба постигла «Заседание кабинета» (The Cabinet Council)829). Нет оснований делать такое же предположение о «Заседании кабинета», хотя текст, по-видимому, был написан современником Рэли, вероятно, неким не самым известным придворным830. Однако если Рэли был знаком с «Максимами государства», то он читал и труд, где описаны классические типы правления – хорошие и дурные, простые и смешанные, дополненные делением монархий на преемственные и избирательные, абсолютные и смешанные, унаследованные и завоеванные, сочинение, где рассматриваются способы сохранения каждого представленного типа, которые, в свою очередь, делятся на «правила», имеющие в основе этический принцип, и «софизмы», его лишенные. В «Максимах государства» Макиавелли упоминается с неодобрением, но любой читатель того времени увидел бы, что это «макиавеллиевское» произведение в том смысле, что это работа о ragione di stato831, в которой решалась задача защиты как санкционированных, так и несанкционированных форм правления. Бросается в глаза, насколько подробно автор этого сочинения останавливается на правильной системе распределения оружия в монархиях, аристократиях и народных государствах832, ибо мы привыкли считать эту проблематику особенностью работ, относящихся к флорентийской традиции, где распределение оружия являлось одной из важнейших «побочных причин» преобладания аристократии или демократии, свободы или развращенности. Особую ценность представляли бы свидетельства о более ранних теоретических трудах Рэли, интерпретирующих эту темы и объясняющих ее значимую роль в «Прерогативе парламентов» (The Prerogative of Parliaments), наиболее новаторском и оригинальном из приписываемых ему политических сочинений. Этот диалог между советником государства и мировым судьей, которые состоят в палате общин, – первое из нескольких исследований разладившихся отношений между королями из династии Стюартов и их парламентами, которые мы будем рассматривать в связи с «макиавеллиевским» характером осуществляемого в них социального анализа833. В этой работе советник предстает все более властолюбивым и развращенным. Текст полон иронии и загадок, и на всем его протяжении утверждается, что именно рассудительность, а не обязательства или справедливость, побуждает короля обсуждать свои желания с членами парламента в стремлении сохранить их преданность, хотя в то же время он оставляет за собой полную свободу действий. Однако нет необходимости усматривать какую-либо иронию в том, что Рэли признает легитимность королевской власти. Он лишь полагает, что по своей природе она такова, что ею нельзя пользоваться, не прибегая к средствам, которые следует воспринимать иронически, то есть к искусству управления государством. Правление короля – искусство; он правит в мире, который невозможно познать в совершенстве, поскольку этот мир переменчив и подвержен воздействию вторичных факторов. Именно в таком контексте Рэли сообщает, что причина трудностей, испытываемых королем во взаимоотношениях с парламентом, отчасти заключается в упадке частных военных отрядов, которыми некогда располагали крупные аристократы. Содержание оружия и солдат теперь подведомственно государству и является проблемой государственного кошелька834.