Момо

А дело было вот в чем: в ресторанчике Нино на стене висела картина с изображением Святого Антония. Нино когда-то вырезал ее из иллюстрированного журнала и вставил в рамку.

Однажды Николо пожелал купить эту картинку, заявив, что она ему очень нравится. Нино так ее расхваливал, что Николо, в конце концов, согласился расплатиться своим радиоприемником. Нино посмеивался про себя в кулачок, полагая, что здорово здесь выиграет. На том и порешили.

Но тут выяснилось, что между картиной и ее картонным паспарту заложена денежная купюра, о которой Нино ничего не знал. Теперь он оказался обманутым и разозлился. Он потребовал от Николо вернуть деньги, поскольку они не составляли предмет торга. Николо отказался, и Нино не стал больше наливать ему вина. Вот так и начался их конфликт. Когда они оба раскрутили случившееся до начала, наступило долгое молчание.

Затем Нино спросил:

— А теперь скажи мне совершенно откровенно, Николо, ты знал до обмена об этих деньгах или нет?

— Конечно, иначе я бы не стал меняться!

— Тогда ты должен признать, что обманул меня!

— Как так? Ты что, действительно понятия о них не имел?

— Нет, вот тебе мое честное слово!

— Выходит, это ты хотел меня надуть. Как ты мог за кусок газетной бумаги запросить радиоприемник, а?

— А откуда ты узнал об этих деньгах?

— Просто видел, как два дня назад один посетитель сунул их туда в качестве жертвы Святому Антонию.

Нино кусал себе губы.

— Много там было?

— Не больше и не меньше стоимости моего радио, — ответил Николо.

— Тогда весь наш спор идет только о Святом Антонии, которого я вырезал из газеты, — задумчиво промолвил Нино.

Николо почесал затылок.

— Вообще-то, да, — пробормотал он, — ты даже можешь забрать его обратно, Нино.

— Ни за что! — с достоинством произнес Нино. — Обмен есть обмен! Ударим по рукам — таков закон для порядочных мужчин!

И внезапно они оба рассмеялись. Сойдя вниз по каменным ступеням, они встретились на поросшей травой круглой площадке, обнялись и похлопали друг друга по спине. Потом они обняли Момо и сказали ей:

— Большое спасибо!

Когда они уходили, Момо долго махала им вслед рукой. Она была очень довольна, что оба ее друга опять наладили хорошие отношения.

В другой раз один мальчуган принес ей свою канарейку, которая перестала петь. Эта задача оказалась для Момо намного сложнее. Им пришлось сидеть с ней целую неделю, пока она снова не завела свои трели и рулады.

Момо слушала всех: собак и кошек, птиц и зверушек, даже дождь и шелест деревьев под ветром, и каждый говорил с ней на своем языке.

Иногда вечерами, когда все ее друзья расходились по домам, она еще долго сидела в каменном круге театра, над которым простиралось звездное небо, и просто внимательно слушала большую тишину.

В такие минуты ей казалось, что она находится в центре огромной ушной раковины, которая вслушивается в звездный мир. И для нее звучала тихая и в то же время могучая музыка, проникающая глубоко в сердце.

В такие ночи ей всегда снились особенно хорошие сны.

И если кто-то считает, что в умении слушать нет ничего особенного, пускай он хотя бы раз попробует сделать это так же хорошо.

Глава 3 Игра в бурю и настоящая гроза

Само собой разумеется, что Момо не делала различий между взрослыми и детьми. Но у детей были и свои, особые причины так охотно посещать старый амфитеатр. С тех пор, как в его развалинах поселилась Момо, они начали играть там так, как никогда раньше не играли. Им больше не было скучно. И не потому, что Момо придумывала что-то особенное. Нет, просто, когда Момо играла с ними, детям — не понятно почему — приходили в голову наилучшие идеи. Каждый день они изобретали новые игры, одну интересней другой.

Однажды в душный знойный день примерно с десяток детей сидели на каменных ступеньках и ждали Момо, которая отлучилась прогуляться. На небе появились черные тяжелые облака. Похоже, приближалась гроза.

— Я лучше пойду домой, — сказала девочка, которая привела с собой маленькую сестренку, — я боюсь грома и молний.

— А дома, — спросил мальчик в очках, — ты их не боишься?

— Тоже боюсь, — ответила девочка.

— Тогда ты можешь и здесь остаться, — сказал мальчик.

Девочка пожала плечами и кивнула. Немного погодя она заметила:

— А ведь Момо может вообще не прийти.

— Ну и что? — вмешался в разговор другой мальчик. — Мы и без Момо отлично поиграем.

— Да? А во что?

— Ну… не знаю. Во что-нибудь.

— Что-нибудь — это ничего. У кого есть предложения?

— Я знаю во что, — сказал толстый мальчик с высоким девчоночьим голосом, — мы можем представить, будто эти развалины — большой корабль, и мы плывем по неизвестным морям с приключениями. Я — капитан, ты — главный рулевой, ты — ученый, профессор, потому что у нас исследовательское судно, понимаете? А остальные — матросы.

— А мы, девочки, кто мы?

— Женщины — тоже матросы. Это корабль будущего.

Все одобрили такой план и попытались начать, но никак не могли договориться, и игра не ладилась. Скоро все опять сидели на каменных ступеньках и ждали.

И тогда появилась Момо.