МОНА

Она затыкает меня, надавив сильнее на грудную клетку, заставив меня задыхаться, а я, еще ни работавшая до этих дней ни в одной организации, все же сомневаюсь, что ее действия соответствуют рабочему этикету.

- Издеваешься, что ли? – шипит Маргарита.

Ничего не отвечать в данном случае – это лучшее мое решение. А как отомстить этой дуре, я потом решу. Она плотно закрывает веки, выдыхает, и когда открывает их, убирает от меня руки.

- Молчи, - угрожающе наставив на меня палец, тихо произносит Марго. Ее глаза странно блестят, как будто, она боится. Да серьезно?! – Хватит разговаривать со своим новым приятелем на темы, которые и тебе, и мне, и ему принесут проблемы. Ты же не хочешь этого?

Вместо того чтобы отрицательно качнуть головой, или сказать хоть что-либо, я все еще не могу проронить ни слова, лихорадочно размышляя над замечаниями менеджера. И все-таки решаюсь, на свой страх и риск, спросить:

- Какое отношение к тому, что вы сейчас сказали, имеет Эмин Фаворский?

Какое ей дело, вообще, до моего бывшего? Это мое прошлое, и я с ним сама буду разбираться. Но Марго, упирая ладони в бедра, хихикает с некой ожесточенностью, как будто, считает меня очень, ну, очень глупой.

Она открывает дверь, и прежде, чем выйти, предупреждающе мне бросает:

- Я тебе все сказала, Лола. Хватит из себя дурочку строить. Не время сейчас, когда у нас начальство сменилось. Тут каждый в зоне вылета с работы, а я своим местом не хочу рисковать! – последнее предложение Маргарита практически выкрикивает. Сжав кулак, она осматривается, потом вновь возвращается взглядом ко мне.

Ладно, я не была в курсе, что начальство поменялось, но все равно, что за…?

- За тебя отвечаю я, - ткнув себе пальцем в грудь, говорит банкетный менеджер, - я тебя на работу приняла, я за тебя ручалась. Если еще слово про Эмина, или про его отца скажешь, вылетишь отсюда. Надеюсь, тебе все понятно.

Женщина скрывается за дверью, но после вновь резко открывает ее, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

- И да, кстати, принеси завтра, наконец, свои документы, официально тебя нужно оформить на должность, - сказав это, даже не глядя на меня в этот раз, она удаляется.

Последние ее слова выбивают меня из колеи. Я думала, что если здесь получаю зарплату ежедневно, работаю официантом (не администратором, менеджером, директором, и даже не старшим официантом), никому и дела не будет до моего паспорта. Но теперь, что, придется его показывать? После этого разговора Маргариту вряд ли порадует его содержимое. Ей однозначно не стоит знать, что фамилия моя – не Рубинян, как я сказала ей ранее.

Не Рубинян – Фаворская.

***

Три года назад. Расставание…

Это было и это прошло.

Сначала казалось, что это самый красивый блеск в моей жизни – блеск обручального кольца на пальце. Кольцо, которое Эмин несколько часов назад надел мне на палец, валяется на постели, как и фата, дорогие сережки и ожерелье. Ничего мне не нужно от этой мерзкой семьи! Глаза плохо видят, потому что слезы капают, одна за другой, на подвенечное платье. Застилает взор это чертово страдание! Если бы только знала, в кого влюбилась! Если бы только знала…

Я даже не думаю о том, чтобы поместить все свои вещи в чемодане. Важным аспектом являлось то, чтобы не бросать туда одежду, подаренную им, Эмином, и первое время это правило учитывалось, но потом стало просто наплевать, и пока он продолжает разговаривать со своим отцом обо мне, очередном «успешном проекте», я пытаюсь незаметно уйти, пока, правда, не знаю, как это сделать. И пытаюсь всхлипывать тише, чтобы он, стоя за дверью номера дорогой гостиницы, не услышал.

Мы приехали сюда счастливыми, но, в конце концов, удовлетворенным остался только один из нас. И это определенно не я. Не знаю, что он говорит сейчас своему папе, даже слышать не хочу, пускай старик проваливает вновь на остров, не желаю его больше ни видеть, ни знать! Пусть и сына своего забирает. Чертов ублюдок!

Обрывки случайно услышанной мной беседы терроризируют мой мозг, вторгаясь в сердце. С каждым вдохом становится все больнее. Больно от мысли, что я настолько растворилась в человеке, а все это, абсолютно все, было тщательно проработанной операцией. Не знаю, смогу ли я простить своего отца за то, что он тоже в этом участвовал… Но самое паршивое, что мне и пойти некуда, кроме как вернуться домой. С Эмином жить я не останусь. Могу на время остановиться у какой-нибудь из подруг, но продолжаться вечно это не может. Я без средств существования. Деньгами меня обеспечивал жених, теперь уже, официально муж. Осталось немного на банковском счету – то, что я еще не успела потратить, но как только до папы дойдет слух, что я бросила Эмина, он сразу же заблокирует и эту сумму, сомневаться в этом не приходится.

К сожалению.

Закрывая чемодан, я догадываюсь, что Эмин возвращается в номер по тому, что он бодрым голосом обращается к персоналу:

- Otra de cava en la habitación nupcial, por favor! (Пер. с исп.: «Еще шампанского в номер новобрачных, пожалуйста!»)