МОНА

- Мы с тобой уже говорили о том, как ты привыкла решать проблемы и недомолвки, - говорит он ей, а я не могу сдержать победной улыбки из-за того, что он защищает меня.

Катя негодует, размахивая руками.

- Слушай, Лаванда, ты не знаешь ее совсем. Чего ты вечно подставляешь себя ради этой шавки!

После подобного оскорбления я уже не могу стоять за ним, поэтому пытаюсь прорваться, чтобы надрать задницу девочке ХХХ, но Герман удерживает меня, а Катя только больше разогревает во мне злость и желание отполировать ей лицо.

- Эй! Эй! – он поворачивается ко мне и хватает за локоть, когда я, несмотря на преграду, пытаюсь достать эту сучку. – Эй, мы на работе, помнишь? – говорит он спокойно, но в его голосе слышны нотки раздражения.

Он может помочь мне остыть, я знаю, и у него в очередной раз получается. У Германа Левандовского, который сначала показался мне всего лишь симпатичным парнишкой, не более. Тот самый парень, которого я намеревалась уволить с работы. Хорошо, хоть я уже рассказала ему об этом, не то при нынешних обстоятельствах меня по-особенному бы съедала совесть.

- Хорошо, - выдыхаю, переводя взгляд на Германа.

Он все еще обеспокоенно на меня смотрит, потому я повторяю более убедительно:

- Я сказала, хорошо. Ладно.

Парень отходит в сторону, пропуская меня вперед. Направляясь к выходу, я все же намеренно задеваю Катю плечом, она издает такой звук, словно я всерьез обидела ее, хотя мне было видно краем глаза, как девушка пошатнулась. Если бы сказала, что жалею о наших ссорах, то слукавила бы.

Завернув за угол, я захожу в “Сервизную”. Ответственный за этот мини-склад мужчина, имени которого я не знаю, потому что на нем отсутствует бейдж, внимательно осматривает меня, затем спрашивает с подозрительностью и недовольством:

- Ты новенькая, что ли?

К счастью, мне не приходится отвечать на этот вопрос, потому что Герман следовал за мной, по всей видимости, и сейчас он становится в проеме, облокотившись о дверной косяк. Скрещивает руки на груди, не по-доброму глядя на обратившегося ко мне.

- Нам нужно поговорить, - сообщает Лаванда, все еще осматривая мужчину. - Ты что здесь делаешь? - теперь поворачивает голову так, чтобы видеть только меня.

Я роюсь в пакете с каким-то тряпьем в поисках того, что необходимо мне.

- Ищу “бабочку”. В раздевалке не осталось ни одной.

Герман вдруг хватает меня за руку и выводит из “Сервизной”. Вид у него действительно очень серьезный.

- Что происходит? - обеспокоенно интересуюсь я, когда мы выходим в длинный коридор, а Лаванда, как ни странно, оглядывается по сторонам.

Еще немного - и я поверю, что мы снимаемся в чертовом малобюджетном боевике!

- Я кое-что узнал сегодня. Тебе вряд ли это понравится…

Но ему не удается договорить, и я закрываю от отчаяния глаза, услышав голос особы, что так мне опротивела. Она зашла сюда через вход, расположенный рядом с уборными комнатами, задержалась у двери, окликнув меня, а потом медленно ее закрыла и вальяжной походкой направилась к нам. Герман, повернув голову от нее, закатывает глаза.

- Итак, итак, итак, - протягивает самым неприятным образом Маргарита, вставая возле нас, точно палач. - Что мы здесь делаем?

- Мы здесь обсуждаем личные дела, вас не касающиеся. А что тут делаете?

Я не ожидала, что Герман способен разговаривать так с начальством, но мне бы очень хотелось, чтобы он врезал ей и покрепче. Это было бы отличным финалом для любого боевика, даже для такого малобюджетного, на который походит моя сегодняшняя жизнь.

- Тебе повезло, что у меня мало официантов, - говорит Марго, склонив голову набок, но по ее выражению лица и так ясно, что она не стала бы увольнять Германа - уж слишком менеджера дорожат этим сотрудником, - иначе оказался бы ты уже за пределами “Моны”, Левандовский. Я понятно излагаю свою мысль? Ты понимаешь, о чем я?

Лаванда не отвечает ей ничего, но ему и не надо, поскольку нам с ней обеим ясно, что он смеется над ней, потому и молчит. Пока. Когда он заговаривает, я читаю в ее глазах стыд и неприязнь.

- У вас всегда были проблемы с тем, чтобы излагать свои мысли на уровне моего понимания, Маргарита. - Он отодвигается от меня, чтобы наклониться над ней и прошептать ей в ухо, но достаточно громко, дабы я все услышала: - Все нормально, просто, в отличие от вашего, мой интеллект не хромает.

С открытым ртом Марго стоит возле меня, бесясь, краснея, словно рак, а Герману приходится вновь отправиться в бар. Да, он ненавидит ее, и я могу представить, что он чувствует, но теперь Лаванда оставил меня одну вместе с этой мегерой.

Облизнув губы, Марго поправляет неизменный сиреневый шарф на своей тонкой короткой шее.

- Попробуешь сегодня хоть слово про Фаворского сказать - и я тебя тут же уволю, - угрожает банкетный менеджер, не сводя с меня маленьких глазок.

- Я не тупая, вы мне в прошлый раз все доходчиво объяснили, - откликаюсь, посмотрев в сторону окна.

Я еще долго ощущаю на себе ее взгляд, но потом она выдыхает более-менее облегченно и уходит прочь.

- Ладно, - то, что она произносит, уходя, больше не повернувшись ко мне.

Слава Богу!

***