МОНА

Следующее, что я помню – это то, как приезжает Эмин через несколько часов. Я не могла заснуть. Я сидела в саду, после того как тщательно помылась, чтобы смыть с себя весь ужас прошлой ночи. А потом приехал он, и его пропустила охрана… Эмин гнался за мной, крича, чтобы я остановилась и выслушала его, пока я бежала к входной массивной двери. Я юркнула в дом, и вышел отец. С ружьем. Он выстрелил. Сначала я не чувствовала ничего, но позже подбежала к окну, и какое-то странное облегчение появилось в груди от того, что с Эмином все в порядке. Засранец сумел увернуться от пули. Он отступает, подняв руки к верху. От того, что папа на моей стороне, мне радостно, но это странная радость. Вовсе не счастливая. Из-за того, что разговор, состоявшийся ранее, показал, насколько компания для него важна. Важнее, чем семья.

Прежде чем охрана выводит Фаворского за пределы внутреннего двора особняка, он успевает встретиться за мной взглядом, и я тут же, не понятно, почему испугавшись, прячусь за шторы. Я вижу, как он садится на заднее сидение «Аудио», как загораются фары, а потом машина стремительно уносится с места. Так же стремительно, как и мой папа заходит в дом, хлопнув дверью с огромной силой. Он идет на кухню, бросив ружье на софу в гостиной. Вообще, отец никогда не позволяет себе так неосторожно поступать: относиться к оружию столь легкомысленно, но сейчас он зол не меньше моего. Достав из мини-холодильника, встроенного в кухонный островок, бутылку джина, он наливает себе этот алкогольный напиток в заранее подготовленный стакан, выпивает до дна порцию и сразу же опрокидывает в себя следующую. Хочу отобрать у него бутылку, но руки начинают дрожать при мысли об этом: совсем недавно я сама грозилась горлышком от «Джека» убить Фаворского. Просто не могу, ощущение какого-то бессилия атакует. Самое паршивое чувство в мире!

- Все, - грустно, совсем пораженно произносит отец, - папаша твоего козла не позволяет подавать на развод. Я ему звонил перед тем, как его ненаглядный сын появился. – Минутой позже папа держит меня за руку, сидя на барном стуле, и умоляюще глядит мне в глаза: - Не делай этого! Умоляю, Лола, не делай! Он нас обанкротит и по миру пустит! Лола, пожалуйста…, - настаивает отец, не находя больше слов.

Я, поглощенная болью, наивностью и эгоистичностью, принимаюсь протестовать:

- Так сделай же ТЫ что-нибудь! Ты все можешь! Почему сейчас сдаешься?!

Вижу, как кулаки сжимаются, но не могу остановиться, потому что я на него зла даже больше, чем он думает.

- Это ты во всем виноват, - звучит в тишине мой голос. – Я тебе доверяла, я по-настоящему полюбила…

- Но ведь полюбила же! – возвышаясь надо мной, настаивает папа.

Очень напряженная обстановка, мы разговариваем на повышенных тонах, а мое сердце горит. В такие моменты я могу выдать все, что угодно. Потом приходит сожаление, но не в этот раз. Теперь время другим жалеть, что обидели меня.

- Даже не представляю, что тебе нужно сделать, чтобы получить мое прощение, - приближаясь, я говорю тихо, вкрадчиво. – Но я не поеду к нему, ты слышишь? И я буду требовать развода.

Тут он смахивает бутылку со стола, она разбивается о кафельный пол кухни, куски от нее разбросаны по всей комнате, жидкость растеклась лужицей у папиных ног. Его глаза с безумием смотрят на меня.

- Ты будешь терпеть! – орет он. – Нет, ты будешь терпеть! – После оглядывает комнату и разводит руки в стороны.- Это все я купил, и то, что ты носишь, - дергает меня за подол юбки, - тоже купил Я! Это все мое! Тебе не нравится твоя жизнь, да? Не нравится жить обеспеченно? Тогда давай, - выдыхает папа, - давай, иди в суд. Мы влиятельны, Лолита, но мы – ничто по сравнению с ними, Фаворскими… Адвокаты твоего мужа сотрут нас в порошок. Ты же этого хочешь? Валяй!

Когда он меня обходит, я думаю, что теперь он уйдет, но, остановившись сзади, отец все еще продолжает разговаривать со мной.

- Кого бы ты выбрала, если бы не вмешался я, Лолита, мм? Кто бы это был? Неужели кто-то из бедной касты? Неужели какой-то неудачник? Нет! – твердо произносит он. – Ты выбрала бы лучшего! Вот и я выбрал для тебя лучшего! Да, я расширил бизнес. Да, я получил выгоду, но я и о тебе подумал. О внуках…

Он перестает говорить, потому что выдохся. Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда отец кладет руку на лоб, переводя дыхание. Он машет головой, отгоняя, по всей видимости, раздумья. Я, подойдя ближе, хлопаю неоднократно ладонью по его плечу и ухожу из кухни прочь.

- Не будет, никаких внуков, папа…