МОНА

Шаги маленьких ножек раздаются по больнице. Мы с Германом оборачиваемся на звук. По коридору бегут две жизнерадостные девчонки, смеясь, и одна пытается догнать другую. У них обеих головы обвязаны яркими платками. Их смех такой… настоящий. Медсестра в зеленой униформе пытается за ними следить, но, похоже, у нее не получается, поскольку она кричит им остановиться, но девочки ее не слушают, продолжая играться, бегая вокруг стойки регистрации, которая находится за нашими спинами.

Мы уже обошли весь центр, были в каждом уголке. Я и не заметила, что день уже сменил вечер. Небо окрасилось в бардовый цвет. Из стеклянных окон во всю стену это хорошо видно. Одна из малолетних пациенток госпиталя сидит на креслах возле окна, наблюдая за красивейшим закатом. Пока Лаванда продолжает общаться с сестрой, которая ожидает того момента, когда мы достанем кошелек, я прохожу через весь этот огромный зал, чтобы присесть рядом с девочкой.

- Привет, - несмело начинаю я, надеюсь, продолжительную, в дальнейшем, беседу.

Она поворачивается ко мне, я могу заметить, что девочка накрасила губы блеском, от чего они у нее блестят. На векаx светлые тени, a на рeсницы нанесена тушь.

- Привет, - пo-доброму улыбаeтся девчонка.

Ее зелено-каpие глаза заcияли, при видe меня.

- Я - Лолита, - протягиваю руку, а девочка, на удивление, с радостью отвечает на жест незнакомого ей человека.

Совсем не страшно? Она не хочет отодвинуться? Кажется, что она совсем не из вежливости продолжает общаться со мной.

- А меня зовут Лиза.

- Красивое имя, - киваю головой я, непрестанно ее разглядывая.

Мне становится неловко. Не хочу, чтобы она думала, что для меня является чем-то вроде экспоната в музее.

- У вас тоже, - говорит Лиза, присев ближе ко мне.

Нас разделяют подлокотники кресел. Ее губы сжаты, но она улыбается.

Так открыто и проникновенно!

Я оглядываюсь посмотреть, не хватился ли меня Герман. Он стоит у стены, прислонившись к ней спиной, наблюдая за мной. В его глазах некая благодарность и величие всего этого дня.

- Ты здесь лечишься? - осмеливаюсь задать интересующий меня вопрос, снова взглянув на девочку.

Она мотает головой, на которой тоже красуется легкий летний шарф с разноцветными рисунками и геометрическими фигурами.

- Нет, - отвечает она, растягивая в ликовании губы. - Я вылечилась.

Потом следует ее заразительный смех. Она закрывает глаза, подставляя лицо последним лучам солнца, проникающим через стекла в приемное отделение госпиталя.

- Никто не верил, - повернувшись ко мне, говорит Лиза.

На вид ей около одиннадцати лет. Несмотря на возрастной барьер, мне очень нравится ее общение, хоть мы толком не сказали друг другу ничего. Я услышала главное: она смогла вылечиться. А если бы никто не помог, у нее получилось бы? Если бы никто не устраивал вечера благотворительности, аукционы и тому подобное? А что, если жизнь одного человека зависит от того, останется ли другой неравнодушен?

- За мной скоро приедут родители, - сообщает Лиза и подминает под себя ноги. - Но меня выписали еще вчера, - откровенничает со мной она.

Я не знаю, что сказать ей на это. Не знаю, как так вышло, но оказалось, что я плачу. Я не помню такого, чтобы я плакала из-за проблем или успехов других людей. Наверное, мне стоит поблагодарить Германа за то, что мой эгоизм на несколько минут отступил. Но Лиза, наверное, привыкла видеть в этих стенах слезы печали, скорби, или счастья, поэтому, по всей видимости, она нормально относится к тому, что я плачу.

Так необычно даже думать об этом, вытирать мокрые скулы. И смотреть на нее. Выздоровевшую. Мы ведь могли никогда не познакомиться.

- Смотри, - вырывая меня из раздумий, изрекает девочка.

Я поднимаю глаза на это хрупкое создание, которое с чувством восторга снимает шарф, положив его себе на колени. А затем Лиза поступает точно так же, как и ребеночек в одной из палат, где мы с Германом были: проводит ладонью по черепу. Но он не гладко выбрит, на нем проросли волосы. И Лиза с блаженством гладит их.

- Они начинают расти, - объясняется девочка, хотя ей и не нужно.

Я все поняла. И я поняла, почему она накрасилась: сегодня ведь день ее ухода отсюда. Она возвращается домой, отправится в школу, будет получать знания, влюбится, впервые поцелуется, получит диплом, откроет для себя новых исполнителей и посетит самый лучший концерт в своей жизни.

Это все ее ждет!

Я верю.

***

У центральной двери госпиталя стоит большой квадратный стеклянный ящик, в который бросают взносы те, кто готов это сделать, чтобы помочь другим. Я сама подхожу к этому ящику - не Герман меня подводит. Однако он стоит за моей спиной.

- Ты можешь отдать, сколько хочешь, Лолита, - спокойно произносит он.

Совсем негромко.

- Здесь ценятся любые деньги. И если ты хочешь помочь, ты должна помочь, отдавая лишь то, что не жалко. Без сожаления. Иначе эти деньги никому не принесут пользы.