Монах

Властно прозвучали эти слова, и тут он сорвал черную повязку со своей головы. Несмотря на предупреждение, я поддался любопытству и коротко глянул на его лицо. Огненный крест пылал между его бровей!

Описать ужас, потрясший меня, я не в силах, но ничего равного ему я в жизни не переживал. Мистическое наваждение лишило меня мужества, чувства затуманились, и если бы экзорцист не подхватил меня под руку, я бы выпал из круга.

Когда я опомнился, то заметил, что монахиню огненный крест потряс не менее сильно. Лицо ее выражало благоговение и ужас, призрачное тело сотрясала дрожь.

– Да! – сказала она наконец. – Я содрогаюсь при виде этого знака! Я почитаю его! Я подчинюсь тебе! Знай же, что кости мои до сих пор лежат непогребенные: они истлевают во тьме Линденбергской Скважины. Никто, кроме этого юноши, не имеет права предать их земле. Он сам поцеловал меня и тем вручил мне свое тело и душу; я не освобожу его, и не будет он ведать покоя ни одной ночью, доколе не соберет мои останки и не уложит их в родовом склепе своего андалузского замка. И пусть затем отслужат тридцать месс за упокой моей души, и я никого более не потревожу в сем мире. А теперь отпусти! Это пламя сжигает меня!

Незнакомец медленно опустил руку с распятием, которое все это время держал нацеленным на нее. Призрачная монахиня склонила голову и растаяла в воздухе. Я онемел от изумления. Экзорцист вывел меня из круга, сложил в ларец Библию и все прочее, а затем обратился ко мне:

– Дон Раймонд, ты знаешь теперь, каковы условия твоего освобождения. Исполнить их ты должен с буквальной точностью. А мне остается лишь развеять тьму, коей покрыта история призрака.

Итак, при жизни Беатрис носила имя де лас Ситернас. Твой дед приходился ей внучатым племянником. В силу этого родства праху ее следует оказать уважение, хотя преступные деяния сей особы не могут не отвращать тебя. Об этих деяниях никто не расскажет тебе лучше меня. Я был лично знаком со святым человеком, который наказал ее за ночные бесчинства в замке Линденберг, и сейчас я поведаю тебе то, что слышал из его уст.

Беатрис де лас Ситернас приняла постриг в юные годы, и не по своей воле, но по приказу родителей. Будучи тогда слишком молода, она поначалу не сожалела о мирских удовольствиях, которых лишилась. Но как только ее горячий и сладострастный нрав сложился, она без удержу предалась порывам своих страстей. Ей пришлось подождать удобного случая, чтобы их удовлетворить. Преодолев много препятствий, которые лишь разожгли пуще ее желания, она сумела сбежать из обители и отправилась в Германию с бароном Линденбергом.

Несколько месяцев она открыто прожила в замке как его любовница. Вся Бавария возмущалась ее бесстыдством и распущенностью. Она задавала роскошные пиры, подобно Клеопатре, и Линденберг стал приютом самого необузданного разврата. Словно мало было ей репутации продажной женщины, она еще демонстрировала безбожие, не упускала случая поиздеваться над нарушенными ею монашескими обетами и высмеивала самые священные ритуалы.

Обладая столь ветреным нравом, она недолго ограничивалась одним любовником. Вскоре после прибытия в замок она увлеклась младшим братом барона, молодцом с рублеными чертами лица, геркулесовской силы и огромного роста. Она была не из тех, кто долго скрывает свои чувства, тем более что Отто фон Линденберг не уступал ей в распущенности. Он выказывал Беатрис свою благосклонность ровно настолько, чтобы посильнее разжечь ее страсть; и когда достиг нужного градуса, назначил цену своей любви: убийство брата.

Несчастная приняла это ужасное условие. Отто, проживавший в небольшой усадьбе в нескольких милях от замка, пообещал, что в час пополуночи будет ждать ее в Линденбергской Скважине; он приведет компанию избранных друзей, с помощью которых непременно сумеет захватить замок, и сразу после этого вступит в брак с нею.

Именно этот посул окончательно развеял остатки совести Беатрис, поскольку барон, при всей влюбленности, прямо заявил, что жениться на ней не намерен.

Роковая ночь настала. Барон спал в объятиях коварной пассии, когда замковый колокол пробил один раз. Беатрис тут же достала из-под подушки кинжал и пронзила сердце своего любезника. Барон издал ужасный стон и скончался.

Убийца быстро спрыгнула с постели, взяла в одну руку лампу, в другую – окровавленный кинжал, и отправилась в пещеру. Привратник не посмел отказать особе, которой боялись в замке больше, чем хозяина, и открыл ворота. Беатрис беспрепятственно добралась до Линденбергской Скважины, где, как было обещано, Отто дожидался ее. Он обрадовался, выслушав рассказ Беатрис; но, предупредив ее вопрос, объяснил, что не взял с собой друзей, чтобы их встреча прошла без свидетелей. Стремясь скрыть свое участие в преступлении, он заодно решил разделаться с женщиной, чей буйный и неукротимый нрав вынуждал его, не без оснований, опасаться за собственную безопасность. Внезапно набросившись на убийцу, он вырвал из ее руки кинжал, на коем еще не высохла кровь его брата, и вонзил ей в грудь, прервав нить ее жизни несколькими ударами.