Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Итак, для Григория так же, как для Василия, изучение мирской литературы только средство, чтобы пробудить ум и открыть его для знакомства с литературой христианской, подготовить его к собиранию тех богатств, которые содержатся в обоих Заветах и одни научат человека формировать нравы и чтить истинного Бога. Мирские знания, разумеется, должны применяться для защиты свободы истинного вероучения и для размышления над Священным Писанием. Мирская наука должна быть лишь служанкой науки священной.

Не будет лишним немного подробнее рассказать о взглядах святого Василия на мирскую науку и показать, каким было для законодателя монахов Востока первоначальное образование, как велики были всегда у него, с его таким просвещенным и таким глубоким умом, вкус к литературе и искусство хорошо говорить. Будет полезно напомнить, каким был святой Василий как человек и как ученый, потому что епископ Кесарийский был одним из тех людей, чье одно имя – уже образовательная программа. То, что он говорил о мирской литературе молодым людям, изучавшим ее в миру, то он делал в монастырях, живших по его уставу.

Василий требовал от всех, кто выбрал для себя монашескую жизнь, учиться тому, что подходит для их предназначения, но считал, что принимать монашеский обет они должны лишь в возрасте, предписанном его уставами, то есть молодой человек должен был до вступления в монастырь получить полное образование.

После того как они связали себя правилами монашеской жизни, они должны были изучать главным образом Священное Писание, великолепные тексты которого им будут разъяснять. Они будут изучать Книгу Притчей, их станут побуждать к соревнованию, выдавая награды за память тем, кто лучше всех будет помнить либо имена, либо факты.

Это обучение должно было начинаться с самого поступления юноши в монастырь, и вначале полагалось позаботиться о том, чтобы он усвоил то, что необходимо для развития набожности. Каждый должен был изучать то, что касалось порученных ему обязанностей, что могло помочь ему выполнять их наилучшим образом; он должен был заботиться лишь о том, чтобы быть хорошим и верным служителем. Те, кому будут поручены души других, должны будут первыми выучить и затем знать все, что подходит для их подчиненных, чтобы быть в состоянии наставлять их во всех их обязанностях.

Что касается книг Писания, монах должен читать только канонические книги и не прикасаться ни к одному апокрифу. Свои остальные мысли на этот счет святой Василий подробно изложил в письме к своему ученику Хилону. Не пренебрегайте, писал он ему, чтением Священного Писания, особенно Нового Завета, потому что из Ветхого Завета часто извлекают что-нибудь вредное – не потому, что Писание вредно само по себе, а потому, что больны души тех, кого оно ранит. Так хлеб предназначен для еды, но вреден при некоторых болезнях. Все Писание вдохновлено Богом, все Писание полезно, в нем нет ничего оскверненного или нечистого, а то, что считают таким, является таким лишь для того, кто так считает.

Самый надежный путь, чтобы узнать свой долг, – писал он в письме Григорию Назианзину, – это размышление над Священным Писанием. Его тексты – руководство, где сказано, что нам надо делать. Примеры святых, о которых напоминает нам Писание, для нас подобны живым статуям, которые учат нас творить добро по их примеру. В нем можно найти, как в универсальной аптеке, лекарства для всех болезней души. Пример Иосифа учит чистоте, пример Иова – силе духа. Отвага Давида на войне, его милосердие к побежденным врагам побуждают следовать этим добродетелям. Усердие Моисея в борьбе с грешниками и его изумительное терпение по отношению к тем, кто его преследовал, тоже побуждают подражать ему в этом. И как художники, рисуя портрет, часто смотрят на оригинал, чтобы перенести все его черты на полотно, так и тот, кто желает совершенствоваться в добродетели, должен постоянно смотреть на жизнь святых, как на живые и движущиеся картины, и путем подражания усваивать все хорошее, что есть в них.

То, что Василий так настойчиво советовал своему другу, он сделал строго обязательным для своих подчиненных-монахов с самого их поступления в монастырь. «Необходимо, – писал он, – чтобы каждый узнавал из Священного Писания то, что соответствует его положению, чтобы увеличивать свое благочестие и не привыкать к чисто человеческим чувствам». По его мнению, изучение Писания и размышления о Писании для монаха были надежным лекарством против всех опасностей и против всех болезней его души. «Вы, чьи познания в божественном Писании хвалят все, – писал он согрешившему монаху, – теперь известны в памяти людей своим громким падением… Но не теряйте надежды на спасение. Вспомните слова Писания: в нем сказано, что грешник может обратиться на путь истины, упавший может подняться, раненый может излечиться; тот, кто скован цепями, может быть освобожден, тот, кто признает свою вину, не будет отвергнут. Ибо Бог не хочет смерти грешника, а хочет, чтобы тот исправился и жил».