Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Именно так Иоанн Малала (его прозвище означает «ритор») и после него все другие византийские летописцы до XII века вносили свой вклад в обучение и подготовку если не интеллектуальной элиты византийского общества, то по крайней мере его основной части – широких масс монахов и мирян, желавших узнать, как шла история мира. О жизни Иоанна Малалы мы почти ничего не знаем. Он родился в сирийской Антиохии, жил при императорах Зеноне, Анастасии Первом, Юстине Первом, Юстиниане Великом и в начале правления Юстина Второго. Его «Хронография» («Хроника»), из которой до нас дошли лишь несколько частей, – летопись мировой истории от начала мира до смерти Юстиниана. Каким бы ни было мнение автора об этой хронике, он не будет обсуждать ее здесь; он лишь отметит, что хроника Малалы, составленная на основе многих ценных источников – сочинений Юлия Африкана, Феофила, Тимофея, Нестория, Иоанна Антиохийского, стала образцовой византийской летописью и, в свою очередь, была источником ссылок для всех более поздних писателей – автора «Пасхальной хроники», Феофана, Георгия Монаха.

«Пасхальная хроника» – это летописное повествование, которое начинается сотворением Адама и заканчивается двадцатым годом правления императора Ираклия (630); ее автор был современником этого императора, вероятно, был служителем церкви и входил в окружение патриарха Сергия.

Георгий Синкелл, несомненно, принадлежал к монашескому сообществу Константинополя. Он был синкеллом патриарха Тарасия, а после смерти этого патриарха удалился в монастырь, где написал летопись под названием «Избранная Хронография» (русское название «Временник». – Пер.), которая охватывает время от Сотворения мира до царствования Диоклетиана. Его сочинение – один из важнейших источников сведений о возникновении христианства.

Но самый знаменитый из византийских летописцев – это монах Феофан, друг Георгия Синкелла и продолжатель его труда. Феофан, которого против его воли женили на дочери византийского патрикия, очень уважаемого при дворе, сумел убедить свою жену, что они оба должны удалиться от мира. Она ушла в монастырь на острове Принкипо возле Константинополя, а Феофан ушел в один из монастырей Вифинии. Позже он стал настоятелем монастыря на Большом Поле в горной области Сигриана, возле города Кизик. На Никейском соборе 787 года он отличился своей ревностной ортодоксальностью и усердным соблюдением монашеских добродетелей. В царствование Льва Армянина, возвращенный этим императором в столицу, он, несмотря на старость и болезни, мужественно сопротивлялся всем попыткам привлечь его в ряды иконоборцев. Он умер примерно в 817 году в изгнании, на острове Самофракия, на бесплодной скале. Греческая церковь включила Феофана в число святых исповедников. Его жизнеописание составил другой исповедник веры, святой патриарх Мефодий; другое из нескольких жизнеописаний Феофана долго приписывали святому Феодору Студиту, который был его крестным отцом.

Летопись, очевидно, была написана в начале IX века, в период между смертью Георгия Синкелла (810–811) и заключением Феофана в тюрьму (814–815). Возможно, она был начата в сигрианском уединении, а закончена в Константинополе при Льве (813). Летопись игумена из Сигрианы продолжает «Хронику» Синкелла и рассказывает о времени от царствования Диоклетиана до падения Михаила Первого Рангабе, то есть от 284 до 813 года. Примерно в 875 году ее перевел на латынь библиотекарь Анастасий, и вскоре она стала для Запада так же, как для Востока, «главным источником сведений для авторов летописей. Анастасий своим переводом сделал ее известной на Западе, и Георгий Монах тоже использовал ее при написании своей хроники. Феофан и Георгий были необходимыми помощниками, а их хроники – необходимыми руководствами для тех, кто хотел изучить события, произошедшие до правления Льва Армянина. Этот исторический факт твердо установлен по времени и числу рукописей. Какое-то время казалось, что Феофан проигрывал от соперничества с Георгием, но в X веке сочинение Феофана по авторитетности сравнялось с хроникой Георгия. Им пользовался император Константин Багрянородный, и в ту же эпоху появились сочинения „продолжателей Феофана”, явно написанные как продолжения его хроники. Похоже, что для этих продолжателей хроника Феофана была окончательной версией истории того периода времени, который она охватывает. Кроме того, одним из лучших доказательств широкого использования „Хронографии” Феофана и глубокого уважения к ней в византийской древности – то, что ее текст почти не калечили и не делали в него вставок».