Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Примерно столько же стихотворений было создано двумя самыми знаменитыми студитами – Феодором и его братом Иосифом Фессалоникийским. Феодор и Иосиф не имели такого гениального поэтического дара, как Роман, но все же были достойны такого образца, как он. Архиепископ Фессалоники, кажется, сделал подражание несравненному мелоду своего рода культом. У этого студийского гимнографа можно обнаружить немало оборотов речи, выражений, ассонансов, которые были дороги Роману; все стихотворения Иосифа построены по ирмосу, заимствованному у того же мелода, и семь раз из десяти образцом служит ритм знаменитого «Дева днесь.». Даже многие сюжеты его стихотворений не были новыми, а уже вдохновили музу князя византийских гимнографов, и порой целые строфы Иосифа кажутся заимствованными у Романа Сладкопевца.

Феодор Студит был намного более самобытным и плодовитым автором, чем его брат. Он прекрасно работал во всех жанрах. Известно, что он написал ямбом много стихотворных произведений на самые разнообразные сюжеты – несмотря на сухость содержания, в стихах Феодора всегда есть богатство выразительных средств, легкость, изящество, иногда даже подлинное красноречие.

В кондаках Феодора много поэзии. Здесь его вдохновению меньше, чем в его трудах, предназначенных для обучения, мешало однообразие формы или мысли. Но кажется, что даже в этом жанре поэзии ученый игумен охотнее всего брался за сюжеты, которые мы сейчас назвали бы историческими. Он прославил одного за другим великих богословов восточных церквей – святого Ефрема Сирина, святого Василия Великого, святого Афанасия Великого, святого Григория Назианзина, святого Иоанна Златоуста; епископов, прославившихся своим мужеством, усердием в вере или ученостью, – святого Павла Константинопольского, святого Епифания Монаха, святого Григория Нисского; особо почитаемых в Византии мучеников – святого Феодора Стратилата, святого Емилиана, святых Кирика и Иулитту, святого Евстратия; а также святого Иоанна Крестителя, очень любимого византийцами и еще больше – студийскими монахами; святого Николая Чудотворца, самого популярного из всех святых Востока; аскетов – Евфимия Синкелла, Феодора Сикеота, Антония Студита. Из восемнадцати его недавно найденных поэтических произведений лишь одно не заключено в тесную рамку исторических границ; это похоронное песнопение, сочиненное для погребения умерших монахов. Но в этом случае видна вторая отличительная черта религиозной поэзии Феодора Студита. Эта тема – смерть монаха – давала поэту возможность нарисовать самые патетические картины. Он мог, например, описать долгие годы покаяния в суровых условиях монастыря, страхи, которые вызывает даже у праведных душ приход грозной последней минуты, и намекнуть на счастье, которое ожидает избранных, показать или заставить говорить Христа, Деву Марию, ангелов, святых – одним словом, придать своему сочинению ту драматическую форму, которая добавляет так много наивного или величественного очарования поэтическим произведениям Романа Мелода (Сладокопевца).

Однако, несмотря на суровую поэтичность сюжета, настоятель Студийского монастыря в своем похоронном песнопении ни разу не достигает вершин; оно наполнено спокойными и полными покорности жалобами на неизвестность часа смерти и на то, что жизнь коротка, советами, как хорошо использовать отпущенное время, общими фразами о том, как прекрасна монашеская жизнь. Его слова звучат красноречиво и ласково, мирно и сдержанно, они льются естественно и без усилий. Это намного больше похоже на проповедь или катехизис, чем на поэзию. Нужно процитировать одну из самых интересных строф этого песнопения – вторую, которая определяет ирмос всего песнопения: «Странное и необыкновенное зрелище я вижу: тот, кто еще вчера был моим товарищем, теперь лежит безжизненный, его голос перестал звучать, его глаза не смотрят, все части его тела стали тихими. Бог, как написано, принял решение против него, и он больше не вернется к нам». Интересно, что не только ирмос песнопения взят у Романа, из его «Духовной смерти монаха», но и эта строфа позаимствована оттуда почти без изменений. Было бы легко указать еще много общих черт в творчестве этих двух поэтов и показать, как и у одного, и у другого в поэте постоянно просыпается монах и напоминает о великих обязанностях тех, кто ведет монашескую жизнь любви к одиночеству, повиновении настоятелю, верности уставу. Сравнение позволит лучше увидеть характерные особенности, которые связывают или разделяют поэзию двух великих мелодов.