Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Кроме того, именно устав Студийского монастыря многие обители брали за образец для своих «конституций»; и в конце XI века константинопольский патриарх Николай Грамматик установил для монахов правило – соблюдать посты, праздники и другие монашеские предписания так, как это делали знаменитые монахи Евфимий и Савва, Феодор Студит и Афанасий с горы Афон. Монахи этой «святой горы» всегда считали Феодора одним из «своих отцов». Их конституции и типиконы, некоторые из их особых правил, в значительной степени происходят от руководства по монашеской жизни, написанного великим игуменом Студийского монастыря, и вдохновлены этим руководством. Одно из самых строго соблюдаемых афонских правил – отсутствие любых животных женского пола, несомненно, идет от Феодора Студита, а тот унаследовал это правило от своего дяди, святого Платона, и затем предписал всем монастырям своего устава.

Впрочем, все эти уставы Афона, Студийского монастыря и других восточных монашеских общин, существовавших с V по IX век, содержали заявление, что они унаследованы от святого Василия, которого эти монахи называли «своим отцом». Ни один из них, даже знаменитейший устав Студийского монастыря, не мог сравниться с руководством по аскетической жизни, которое оставил архиепископ Кесарии, ни по размеру, ни по моральной высоте, ни по неизменной заботе о том, чтобы предписывать только то, что основано на Евангелии, и делать лишь то, что нацелено на достижение неба, к которому монах должен постоянно направлять все свои мысли. Святой Василий не только установил благородные принципы, которыми должны руководствоваться иноки, и показал монахам идеал, которого они должны стараться достичь и который затем в течение многих веков оставался желанной целью для всех монахов Востока. Он также указывает и долго описывает способы достичь совершенства в монашеской жизни. Но, как читатель уже знает, эти правила давались как отклики на потребности текущего дня и трудности конкретного момента. Они написаны в виде вопросов и ответов, а этот прием гораздо больше подходит для ораторских речей, чем для поучений. В этих правилах ясно сформулированы принципы, но в них нельзя было предусмотреть все возможные будущие применения этих принципов в бесчисленных василианских монастырях Константинополя и всего Востока.

Даже раздел о наказаниях, который совершенно необходим в любом монастырском уставе и подразумевает подробное и углубленное знание устава, в труде святого Василия не имеет той точности, которую приобрел потом у других законодателей монашества – у Иоанна Постника, у святого Никифора и прежде всего у великого игумена, святого Феодора Студита. Святой Феодор точно указывает длительность каждой епитимии, а святой Василий, наоборот, обычно называл только ее вид – отделение от общины, пост, лишение благословения или лишение святого причастия. И несомненно, как раз эта недосказанность помогла им пережить столетия и до сих пор остаться (кроме лишения благословения) правилами, которым следуют и которые чтут в монастырях.