Монашка и дракон

— Что ты лезешь? — заорал он на меня, а потом на лекаря: — Делай что-нибудь, дед! Если он умрет, я тебя лично утоплю, как собаку!

— Он отравлен болиголовом, — сказала я, не обращая внимания на вопли Дилана. — Молоко не поможет, надо дать ему воды с оливковым маслом и вызвать рвоту.

Лекарь заколебался, и Дилан схватил его за шиворот:

— Ты будешь лечить или слушать бабу?!

— Вы только погубите его, — сказала я с отчаянной смелостью.

— Она права, господин, — сказал вдруг сэр Нимберт, выходя из тени на свет. — Масло притянет яд и выйдет вместе с рвотой, а потом милорда надо напоить отваром из дубовой коры.

— Ты заодно с ней? — Дилан грозно надвинулся на нас, хватаясь за рукоять кинжала.

И тут раздался смех — мы замолчали и уставились на дракона. Он лежал в постели и смеялся.

— Смешно получилось, — выговорил он, еле ворочая языком, — змею отравили! Братец, пусти ко мне этих двоих, — он указал взглядом на меня и сэра Нимберта, — их знаниям я доверяю больше.

— Неразумно, — прошипел Дилан. — Не они ли причастны к убийству?

— Пока я еще живой, — напомнил дракон, — и пока еще я здесь хозяин. Пусть лечат они.

Дилан не посмел спорить и отступил, злобно сверкая глазами.

Сэр Нимберт засучил рукава и ополоснул руки, а я сбегала в кухню за водой и маслом.

Яд уже сковал конечности, и Гидеон не мог шевелиться, но мы усадили его и влили ему в рот чашку снадобья, после чего вызвали обильную рвоту.

— Могли бы и не совать мне перья в глотку, — пропыхтел дракон, когда я вытирала его лицо чистой тряпочкой. — От одного этого вкуса тянет блевать. Признайся, Виенн, ты поишь меня этой гадостью из мести.

— Вы удивительно разговорчивы для отравленного, — сказала я строго. — Приготовьтесь, сейчас будете пить вторую порцию.

— Не-ет! — простонал он, но послушно выпил еще одну чашку воды с маслом.

Прочистив ему желудок, мы с сэром Нимбертом занялись отваром, а я сказала Дилану, который наблюдал за нами, сжимая кулаки и кусая губу:

— Вы бы лучше осмотрели зал, господин. Надо проверить вино, что подавали к столу. Предоставьте спасение жизни вашего брата нам, а сами займитесь поисками убийцы.

— И уведи эту глупую женщину с ее амулетами, — добавил Гидеон, к которому как раз полезла Ингунда с серебряными медальонами. — Рядом с ней я чувствую себя уже покойником.

Дилан молча взял Ингунду за локоть и выпроводил вон, а потом выгнал лекаря с помощниками и слуг.

— Если мой брат умрет… — начал он с угрозой, но дракон перебил его.

— Если это произойдет, — сказал он, глядя на брата пристально, — ты не сделаешь им ничего дурного и отпустишь на все четыре стороны. Обещай.

Дилан ударил кулаком в стену и вышел, ничего и не сказав.

— Вот так заварушка, — сказал дракон, пока я укутывала его потеплее. — Забавное приключеньице. Правда, Виенн?

— У него ноги — как лед, — сказала я сэру Нимберту, не слушая драконьей болтовни. — Я принесу грелки.

Мы вскипятили воду и обложили дракона грелками. Лоб его был покрыт потом, но тело оставалось холодным, как камень, а он все пытался шутить.

— Ты помяла такое красивое платье, — ругал он меня, пока я процеживала отвар и помешивала ложкой, чтобы немного остудить, — а оно дорогое, к твоему сведению. Если выставлю счет — будешь работать на меня до конца своих дней и все равно не расплатишься.

— Я не просила покупать его, милорд.

— Разве тебе не понравилось? — изумился он. — Тогда я ничего не понимаю в женщинах…

Мы с сэром Нимбертом усадили его в подушки, и я начала поить дракона с ложечки, а он жаловался, что отвар горький — еще хуже отравленного вина.

— Да налейте туда меда, что ли? — возмутился он после десятой ложки. — Нимберт, принеси меда, или — клянусь! — я больше ни глотка этой дряни не сделаю.

— Связность речи к вам почти вернулась, а вот разум покинул, — сказала я в сердцах, когда сэр Нимберт поспешил в кухню за медом, чтобы подсластить горькое лекарство. — Раскапризничались, как ребенок!..

Но дракон вдруг отбросил дурашливость и сказал тихо:

— Возьми все золото, что я тебе дал, и уходи. Я прикажу тебе в охрану двух верных людей, они довезут до столицы, но к утру чтобы духу твоего здесь не было.

Я опустила ложку, внимательно глядя ему в лицо. Глаза у дракона лихорадочно блестели, но в них я не увидела ни искры веселья.

— С чего это вы решили избавиться от меня, милорд? — спросила я ровно, хотя сердце так и рухнуло — как будто полетело в пропасть со стен замка.

— Сам не хотел, — он смотрел на меня не отрываясь, словно ощупывал взглядом мои щеки, лоб, губы. — Но если я подохну, то хозяином Гранд-Мелюз станет Дилан, а вы с ним не ладите. Он обвинит тебя, что это ты меня отравила — ведь ты разливала вино.