Монашка и дракон

49. Тебя никто не любит (часть вторая)

Нантиль и Арнегунда молчали, пряча глаза, а Ингунда выдохнула из-за кресла дракона:

— Лгунья… Наглая, ничтожная лгунья…

— Почему я должен все это выслушивать? — спросил сквозь зубы Дилан. — Твоя девка, Ги, уже окончательно потеряла страх и совесть.

И в самом деле — не слишком ли далеко я зашла в своем желании поведать правду? Я смотрела на дракона, а он сидел, подперев голову, но держал меня за руку и отпускать, похоже, не собирался.

— Она не девка, — сказал он глухо, — и я уже говорил, что не желаю, чтобы ее перебивали. Я выслушаю ее, а вы будете молчать.

— Вы должны знать, милорд, — продолжала я, — что семь человек имели возможность подлить в ваш бокал яд. Это ваш брат, госпожа Ингунда, госпожа…

— Виновник признался! — крикнула Ингунда, на мгновение теряя самообладание, но Дилан бросил на нее взгляд, и она притихла.

— Сэр Нимберт признался, — согласилась я, — но виновен ли он? Мне кажется, он старается защитить кого-то. Того, кто ему дорог…

— Кого же? — ядовито спросила Ингунда.

— Свою дочь, — ответила я. — Он уверен, что это она пыталась убить милорда.

Нантиль вскрикнула и вскочила с колен, готовая убежать, а Офельен сделал два шага вперед, наклоняя голову, как бык, готовый поднять на рога любого, кто встанет на его пути.

— Все началось уже давно, — сказала я, — сначала сэр Нимберт увидел рану на крупе вашего коня, милорд — думаю, кто-то подложил под седло терновый шип, чтобы лошадь понесла, а потом мы нашли вашу шапку, пробитую стрелой…

— Нет, нет! — замотала головой Нантиль. — Это не я!..

— Сэр Нимберт был уверен, что это ты, — сказала я с жалостью, — он пытался скрыть это. Но не собирался тебе препятствовать.

— Ах ты… — Дилан двинулся к Нантиль, но дракон ударил кулаком по подлокотнику кресла, останавливая его.

— Подожди, — велел он брату. — Надо во всем разобраться.

— Пойду, обыщу ее комнату, — сказал Дилан.

— Нет надобности, — поторопилась сказать я. — Все, что вы найдете там — дорожную сумку с деньгами и драгоценностями. Она прячет ее под арбалетами, в углу. Я заметила, когда мы делали кукол для театра.

— Собиралась бежать? — дракон тяжело посмотрел на Нантиль, и та чуть не лишилась чувств.

— Собиралась убить моего брата?! — на этот раз Дилан выхватил кинжал, но в ту же секунду Офельен заслонил Нантиль, тоже выхватив поясной нож.

— Убрали ножи! — заорал дракон.

Помедлив, мужчины отправили оружие в ножны, но продолжали стоять друг против друга, готовые сцепиться в любую секунду.

— Ты на кого поднял руку, виллан? — процедил Дилан. — За такое шкуру спускают вместе с мясом. Выгораживаешь шлюху? Так ты с ней заодно?

— Она не собиралась никого убивать, — торопливо сказала я, обращаясь к дракону. — Она всего лишь хотела сбежать с Офельеном, милорд. Вы же знаете, что именно поэтому он пытался… пытался вам отомстить.

— Отомстить? — Дилан завертел головой. — За что? Кто?

— Почему ты ничего не сказала? — спросил дракон, обращаясь к Нантиль и словно не слыша брата. — Я узнал про этого идиота, — он указал на Офельена, — только когда он напал на меня. Но я ведь спрашивал — может, ты хочешь уйти? Ты сказала, что нет. Почему?

— Он напал на тебя? — взъярился Дилан. — Да что здесь происходит?!

Нантиль разрыдалась и снова упала бы на колени, если бы Офельен не подхватил ее.

— Почему? — повторил дракон.

— Она боялась, милорд, — сказала я, с состраданием глядя на этих двоих. Это было жалкое и печальное зрелище — два сильных человека, таких отважных, не осмелились отстаивать свои чувства открыто. — Вам очень трудно сказать «нет», если вы заметили. Они встречались тайно, они давно любят друг друга.

— Ты откуда это знаешь? — спросил дракон сквозь зубы.

— Любовь не утаишь, — сказала я философски. — Офельен крался по замку в ту ночь, когда мы услышали второй крик Мелюзины, он возвращался от Нантиль. Влюбленные всегда неосторожны, они попались даже госпоже Арнегунде, она собиралась их шантажировать…

— Неправда! — взвизгнула Арнегунда, но очень неубедительно и бросилась к сестре, ища защиты. Ингунда обняла ее, глядя на меня с ненавистью.

— Правда, — подтвердила я. — вы грозили Нантиль казнью через сожжение. Но я не сразу догадалась, что вы говорили о ее измене с Офельеном. Ведь не только неверных жен сжигают, сжигают еще и ведьм. Сначала я думала, что речь идет о колдовстве, и решила, что это Нантиль кричала с Восточной башни, потому что нашла там красную глину от церкви Байи и Бреги.

— Так это ты кричала? И колдовала? — спросил дракон, и Нантиль замотала головой, говорить она уже не могла, и только молитвенно сложила руки, забывая утереть слезы.

— Не сердитесь, это делала вовсе не она, — вступилась я за нее.

— Ну, выкладывай, — проворчал Гидеон. — Чувствую, сегодня ночь откровений.

— Кричала госпожа Ингунда, милорд, и она же слепила ту фигурку, что я вам показала.

— Да как ты смеешь! — вскинулась Ингунда.