Монашка и дракон

— Разберемся с этим потом, — отрезал он. — Так кто пытался меня отравить? Слуга или наложницы? Что это грум, я не верю, у него ума на такое не хватит.

— Ставлю на слугу, — кисло произнес Дилан. — Но дело-то непростое, брат.

— Флакон с настойкой украли, — признался сэр Нимберт. — Я хранил его в своем доме, взять мог каждый.

— Но не каждый пошел бы травить меня, — сказал дракон с досадой.

— Вы забыли кое о ком, — подсказала я, и он передернул плечами. — Сэр Нимберт, Нантиль, госпожа Ингунда, госпожа Арнегунда, Офельен — это не весь список ваших ненавистников. Я молчу о вашей супруге, которую вы выпроводили из замка так унизительно — едва ли она смогла подкупить кого-то, чтобы избавиться от вас, но у вашего брата была прекрасная возможность выкрасть яд и подлить его в бокал.

— Что?! — заорал Дилан.

— А почему вы так переполошились? — спросила я. — Вы такой же подозреваемый, как все мы, как и я.

— Дилан? Это невозможно, — сказал дракон. — И тебя я тоже не подозреваю, Виенн.

Дилан смотрел на меня, и я чувствовала, что сейчас он больше всего хотел бы подлить яда мне.

— А почему вы не поинтересуетесь, откуда Ингунда узнала о черной магии? — спросила я, не сводя взгляда с брата дракона. — По-моему, госпожа Ингунда не большая любительница книг.

— Кто дал книги? — дракон спрашивал у Ингунды, но она закусила губу, не желая отвечать.

— Господин Дилан, не так ли? — подсказала я. — Вы ведь с ним давно на дружеской ноге. Когда милорд впервые сказал вам, что я не монахиня, удивилась одна только госпожа Арнегунда. Господин Дилан знал правду обо мне и рассказал вам. И за всю нашу милую беседу вы не сказали ни слова против него, потому что он вам приказал. Я права? Но подумайте сами, как ловко все получается — вы творите колдовство, кричите на башне, предрекая милорду скорую смерть, и вдруг милорд умирает… Проклятие Мелюзины! Почти все верили в это. Верили, что скоро милорд умрет из-за колдовства. И кто оказался бы виновным, выплыви правда о колдовских книгах и ритуалах на крови? Наверное вы, госпожа.

Ингунда бросила быстрый и испуганный взгляд на Дилана, и дракон скрипнул зубами.

Дилан мигом оценил ситуацию и засмеялся сухо и резко, а потом презрительно сказал:

— Я предупреждал тебя, брат, что эта девка появилась неспроста. Она хочет рассорить нас, а потом убить по одиночке. Слишком она пронырлива для девчонки из монастыря, не находишь?

— Возможно, слишком проницательна? — смело спросила я.

— Проницательна? — он смерил меня взглядом с головы до ног. — Пока мы слышали только твои домыслы. Да, кое-что ты угадала, но я и раньше подозревал, что шлюхи и слуги не бывают верны, а ты желаешь обвинить меня в умысле против брата. По-моему, ты совсем зарвалась. И брат никогда тебе не поверит.

Мы смотрели друг другу в глаза, и он был прав. У меня не было доказательств против него. Одни догадки. Но отступать было нельзя. Отступать было поздно.

— Есть кое-что, что весомей догадок и земных доказательств, — сказала я, и Дилан непонимающе нахмурился, а я подсказала: — Божий суд.

Он снова захохотал, но никто не поддержал его смеха.

— Нас здесь семеро, кто были с милордом вечером, — голос у меня зазвенел, и сама я ощущала необыкновенный прилив сил. Сейчас все должно решиться. Я должна открыть дракону правду. Я должна защитить его от змей в его собственном замке. — У всех нас была возможность подлить яд в его бокал, но сделал это только один. Тот, в чьем сердце поселилась черная змея. Если милорд захочет узнать правду, я покажу, кто ее носит.

— Ты ведь не веришь ей, — настаивал Дилан. — Ги, скажи, чтобы она замолчала! Мы выбьем признание из шлюх и предателя, это они задумали убить тебя!

Но дракон сидел в кресле, мрачно уставившись в пол. Мне было даже жаль его — вот так, в одночасье увериться, что никто не испытывает к тебе теплых чувств. А уж предательство брата… Но горькое лекарство лечит лучше. Только захочет ли он сам знать правду?

— Что за средство ты предлагаешь? — спросил дракон глухо, и я поняла, что у меня есть шанс.

— Пригласите священника, пусть он принесет песка от церкви, — я говорила, а все слушали меня почти с ужасом, только Дилан насмешливо кривился. — Я узнала об этом способе в монастыре и видела, как он действует. По молитвам и промыслу небес один из нас будет изобличен в черных делах.

— Она задумала недоброе, — не унимался Дилан. — Брат, почему ты идешь у нее на поводу? К чему какие-то испытания?

— Тебе есть, что скрывать? — спросил дракон.

— Скрывать? — Дилан приоткрыл рот от изумления. — Ги! Я твой брат!