Монашка и дракон

— Поосторожней, мозги ей не стряхни, — велел дракон, направляясь к выходу. — Недурная штука, они еще понадобятся, — он на ходу снял рубашку, скомкал и прижал к раненой левой руке.

— А что с сэром Нимбертом? — спросил Майлз.

— Пусть тоже уходит, — бросил дракон. — Рассчитайте его на три года вперед. И грума тоже. И его бабу, я ее не держу.

— А что делать со змеей? — тихонько спросила меня Фрида.

Но мне уже не было дела до фокусов. Милорд Гидеон ушел, и никто не отправился за ним.

— Лучше бы вы оставили его в покое, — угадала Фрида мое желание броситься следом. Она продолжала держать меня поперек талии и повела к креслу, приговаривая на ходу: — Милорд привык быть один, а теперь ему тем более не надо мешать. А вы присядьте, госпожа, я принесу вам холодной родниковой воды, вы не в себе маленько.

Да, ему надо побыть одному… Я послушно села на лавку и послушно пригубила бокал — холодный, запотевший в руках служанки. Было бы смешно бежать с утешениями к взрослому мужчине, воину, дракону к тому же. «Сердца драконов — как нижний жернов», — так говорит Писание. Смешно думать, что нижний жернов может страдать. Во всяком случае, не слишком долго. И не очень сильно. Так, легкое чувство досады, что доверился не тем…

Со стола убирали песок и сахар. Змею опасливо смели веником, и она развалилась на кусочки — легкие, пористые внутри.

Доверился не тем, полюбил не тех…

Ах! Я закрыла лицо руками, мысленно обозвав себя дурочкой. Зачем беспокоиться о сердце дракона? Разве драконы способны любить?

— Шли бы вы отдыхать, госпожа, — сказала Фрида необычайно сердечно. — Столько всего произошло — сейчас на полгода пересудов будет. А вам надо в постель — и хорошо выспаться.

Совет был хорош, и я отправилась в змеиную комнату. И в самом деле, лучше было бы послушаться Фриду и лечь спать, предоставив утру и солнцу снять тяжесть с сердца, но я остановилась напротив спальни дракона, как заколдованная. За дверью было тихо, хотя я была уверена, что дракон там.

Я вспомнила, как он топтался в коридоре, когда приезжала миледи Маризанда и швырнула мое кольцо в ров. Тогда он хотел и не осмеливался войти. Я видела это, и тайком смеялась, но не спросила причину такого поведения. А теперь я точно так же бродила по коридору, желая и не осмеливаясь войти. Нуждается ли он в моем присутствии? Точно нет. Скорее всего, нет. О! откуда я знаю — нуждается или хочет побыть один?

И я решилась — приоткрыла двери и осторожно заглянула внутрь.

— Входи, чего крадешься, как мышь? — раздался голос дракона.

Милорд Гидеон сидел в кресле, у стола, прижимая к левой руке скомканную рубашку. Я не заметила гнева или сильного раздражения, но все равно решила молчать, пока он не заговорит со мной снова. Если захочет заговорить.

Отобрав у дракона заляпанную рубашку, я налила в умывальный таз воды и нашла мягкую ветошку, чтобы смыть кровь. Рана была не особенно глубокая — почти царапина. Пока я промывала рану и ходила за бинтами, царапина и вовсе затянулась, оставив подсохшую кровяную корочку.

— Видишь, обошелся бы и без помощи, — сказал дракон. — Я же говорил — заживает, как на собаке.

Он сидел голый до пояса, и в неровном свете оплывшей свечи его полунагота казалась вызывающей, почти бесстыдной, хотя я видела его и в ванне, и едва прикрытым простыней. Это волновало, это возбуждало, и хотя я старалась поменьше смотреть на мускулистые драконьи плечи и руки, но упорно возвращалась взглядом к его телу.

— Ты молчаливая, — заметил дракон, пока я смазывала царапину целебной мазью. — Фонтан красноречия иссяк?

— Я боюсь утомить вас.

— Не бойся, — разрешил он. — Что это за фокус ты устроила? Думала, я не поверю, что это Дилан пытался меня прикончить? Я же не совсем дурак, так… всего лишь чуть-уть. А что за змея?

— Вы правы — всего лишь фокус, — призналась я. — Смешиваете сахар с толченым содовым камнем, а песок поливаете прозрачным крепким вином. Всем насыпала сахару, а вашему брату — сахар и соду. Я прочитала об этом в книге по алхимии, забавный опыт. Несколько раз развлекала сестер в монастыре, они всегда пугались чуть не до обморока.

— Отличная шутка, — признал дракон. — Только прекрати меня мазать этой дрянью, — он повел плечом, уклоняясь, — я же сказал, все и так заживет.

— Вы получили рану из-за меня, как я могу не позаботиться о вас? — сказала я, но сразу же убрала баночку с мазью, чтобы не раздражать его.

— Это лишнее, — он поднялся, потянулся, хрустнув суставами, скинул сапоги и упал на постель. — Проклятая отрава… Такое чувство, будто сожрал отвратительно старую и невкусную корову. Но ты меня спасла. Как Нимберт в свое время.

Он помрачнел и замолчал. Стараясь ступать неслышно, я поправила свечу, убрала со стола, подкинула в жаровню щепок. Мое великолепное платье все так же нежно шуршало, и я подумала, что это странно — прислуживать дракону в обличие принцессы. Но в Гранд-Мелюз было много странностей. Кто знает — не войдет ли Виенн в историю этого замка, как очередная тайна?