Монашка и дракон

— «…то мне кажется, что игра уже давно стала судьбой. И если бы давали все сокровища земли и неба, я отвергла бы их с презрением, выбрав принадлежать ему, чтобы сгореть в его пламени дотла, потому что он — единственный, кого выбрало мое сердце». Что это, Виенн? Что это, если не…

— Это ничего не значит! — выпалила я. — Пергамент стерпит все, а мои намерения непреклонны!

Несколько долгих секунд он смотрел на меня, а потом с тяжелым вздохом разжал объятия:

— Что ж, пусть все будет так, как будет. Я должен уважать твое решение. Но ты останешься рядом со мной, я не могу отпустить тебя. Иди спать, завтра мы отправляемся в порт, там уже ждет корабль. Король желает поскорее увидеть невесту.

Пожелав ему спокойной ночи, я уже собиралась уйти, но на пороге остановилась и сказала:

— Все тайны раскрыты, милорд, но давайте наутро забудем обо всем, как будто и не было никаких тайн.

— Разберемся, — сказал он. — Иди, завтра у нас много дел.

Закрывая двери, я видела, что он смотрит мне вслед.

55. Море, звёзды и дракон

Корабль назывался «Жемчужина», и поразил меня красотой и легкостью. Он был похож на птицу, раскинувшую крылья, особенно когда подняли паруса и флаги затрепетали на мачтах.

Нам с Гидеоном позволили взять только самое необходимое, а в сопровождение не разрешили взять никого из Гранд-Мелюз. Команда была набрана людьми короля, и даже служанки, которых отобрали прислуживать принцессе на обратном пути, были из столицы. Они поглядывали на нас издали и шептались, а стоило Гидеону повернуть голову в их сторону — прятались за мачты.

— Король боится предательства, — сказал Гидеон, когда мы стояли на палубе, глядя, как скрывается в рассветном тумане берег. — Подозрительный дурак. Не ходи одна, и не доверяй этим девицам, — он кивнул в сторону служанок. — Я не знаю никого из команды и не знаю, что у них на уме.

О недавних событиях мы не говорили, но от этого не становилось легче на душе. По крайней мере, у меня.

Первые два дня небо хмурилось, и море было беспокойным. Морские просторы меня поразили, и я почти все дневное время проводила на палубе, сравнивая то, что вижу, с тем, что читала в книгах. Сравнивала и находила, что рассказы путешественников о море были совсем иными — они называли море прекрасным, ласковым, а я видела серое негостеприимное покрывало, которое перекатывалось от края до края, подбрасывая «Жемчужину», как камешек в могучих ладонях. Я поделилась этим с Гидеоном, но он только рассмеялся.

— Надо просто подождать, — сказал он, бросая прожорливым чайкам куски хлеба, — море разное. Сегодня оно хмурится, завтра ласкает. Может легко погубить, но только оно поддерживает жизнь. С ним не заскучаешь, — тут он хитро посмотрел на меня, а я сделала вид, что не заметила ни намека, ни взгляда.

Сделала вид, но не думать об этом не могла. Похоже ли море на меня? Сейчас оно было именно таким, какой была я, когда Гидеон купил меня у настоятельницы — серой, беспокойной. И не ясно, что скрывается в мутных глубинах. Но каким оно предстанет, если снимет покрывало? В полдень субботы Гидеон пропал, но еще накануне он предупреждал, чтобы я не боялась, и обещал вернуться на следующий день. От моей помощи в этот раз он отказался, и я усиленно вспоминала — неужели, опять полнолуние? И он превратится полностью?..

Но этой же ночью я проснулась от осторожного стука в окно. Две смежные комнаты мы делили со служанками — я спала в одной комнате, девушки в другой. Я вскочила в постели, ничего не понимая со сна, увидела за мутным стеклом лохматую голову и не сразу узнала Гидеона. Что-то случилось?! Он махал рукой, вызывая меня, и я бросилась на палубу в ночной сорочке, позабыв одеться, а выбежав из комнаты забыла обо всем.

Море было гладким, как огромное синее озеро, в котором проскальзывали черные тени волн, а над ним распахнулась черная бездна, усыпанная звездами, горевшими, как бриллианты!

У меня захватило дух от такой красоты, и я бы долго любовалась небесными и морскими просторами, если бы Гидеон не окликнул.

Он сидел на борту, свесив ноги наружу, и подзывал, маня рукой. Я подошла, подозревая очередную шутку, но смеяться расхотелось, когда я увидела драконий хвост у него вместо ног. Чешуя покрывала его от талии и ниже, и сейчас особенно хорошо были видны роговые пластины, покзавшиеся мне острыми, как бритвы.

— Ты хотела увидеть ласковое море, — сказал Гидеон, — так вот оно. Смотри! — и он прыгнул с корабля.

Я вскрикнула, вцепившись в борт, но дракон уже вынырнул из волн, встряхивая волосами и отфыркиваясь. Он смеялся. Смеялся так, как никогда не смеялся в Гранд-Мелюз. Оказывается, я и не слышала его настоящего смеха! Настоящего — искреннего, счастливого!.. Гидеон то скрывался в волнах, то показывался на поверхности, то рассекал воду сильными взмахами рук, то скользил, перевернувшись на спину, и посылал мне воздушные поцелуи.

Россыпи бриллиантовых звезд, море и змей, играющий в волнах…