Монашка и дракон

— Выем тебе печень, — пообещал дракон. — Ты и в самом деле дурак, если считаешь, что я позволю себя связать.

Они совершенно забыли обо мне, и я приподнялась на локте, зажимая рану на груди. Их надо остановить, во что бы то ни стало!

В руке у Гидеона был кинжал, перепачканный моей кровью, и отец, меч которого был в полтора раза длиннее, боялся подойти.

— Ну так что, человечек? Боишься? — оскалил зубы дракон и сделал ложный выпад.

Веспер тоже выхватил меч и попытался парировать удар, но дракон пнул его в живот, отбросив к стене, а потом, сбив с ног отца, выскочил на палубу.

— Сбежит! — заорал отец, пытаясь подняться — он запутался в плаще и стоял на четвереньках.

Брат не сразу смог говорить, прижимая руку к животу, а потом сказал, как выплюнул:

— Никуда он от нас не денется. Он уже не дракон. Жалостливый дурак, вот он кто.

Они вышли на палубу вслед за Гидеоном, даже не посмотрев на меня.

Собрав все силы, я попыталась встать на ноги, и к моему удивлению, мне это удалось. Зажимая рану и пошатываясь, я преодолела ступеньки и толкнула двери. В лицо мне ударил соленый ветер — упругий, крепкий, предвещающий бурю. Небо наполовину заволокли дождевые тучи, и вдали раскатился первый удар грома.

Гидеон стоял у борта корабля, направив кинжал на наступавших на него брата и отца. За ними шли еще четыре человека — все с мечами наголо.

— Кто хочет сегодня умереть? — издевался Гидеон. — Отличная погодка для смерти, не правда ли? Демоны сразу явятся за вами — они любят трусов!

— Не нападайте без толку, — предостерег брат. — Принесите алебарды, посмотрим, как он пощелкает зубами против них.

Один из его людей тут же умчался, а я побежала к мужчинам, чтобы остановить безумство. Впрочем, побежала — это было слишком сильно сказано. Меня шатало из стороны в сторону, да еще и волны усилились, и корабль метало, как щепку.

— Стойте! Стойте! — крикнула я, и мой голос звучал почти твердо, — страх за жизнь других придавал сил. — Не совершайте греха!

— Убирайся, Виенн! — велел брат, не оглядываясь.

Отец недовольно посмотрел на меня через плечо.

— Я умираю, а вы затеяли еще одно убийство?! Одумайтесь! — я сделала еще два шага и вдруг поняла, что колени больше не дрожат, и что кровь не сочится между пальцев, хотя должна была хлестать струей.

— Отойди и дай нам сделать свое дело, — Веспер дождался, наконец, алебарды и быстро перехватил длинное древко, отбросив меч. — Ну что, милорд, — сказал он Гидеону. — Проверим, насколько ты ловок с зубочисткой против моего оружия?

— Ты пытался убить сестру, падаль, — сказал Гидеон, хохоча. — Неужели думаешь, я позволю такой гадине убить меня?

Веспер замахнулся, но тут Гидеон вскочил на борт и остановился, балансируя на нем. Молния прочертила небо кривым изломом прямо за его спиной! Еще один раскат грома, еще один! Ветер усилился и рвал паруса, но никто не обращал на это внимания. Меня метнуло на свернутый кольцами канат, но каким-то чудом я удержалась на ногах и закричала:

— Гидеон!

Он посмотрел на меня. Лицо у него было безумно-счастливым. Он вдруг прикоснулся ладонью к своему лбу, потом к груди, а потом направил ладонь в мою сторону. Он прощался со мной! И прыгнул в море.

Я бросилась к борту, Веспер попытался задержать меня, но я оттолкнула его — откуда только взялись силы? Вцепившись в борт, я смотрела в бушующее море, пытаясь разглядеть там Гидеона. Вспышка молнии! Еще одна! И я увидела черную голову, болтающуюся где-то на гребне волны, в клочьях пены!

— И все же, он мне нравился, — Веспер по прежнему держал меня поперек туловища. — Жаль, что он решил сдохнуть. Возможно, я бы даровал ему жизнь.

— Он не умрет! — возразила я свирепо, отталкивая его. — Он превратится в дракона и улетит!

— Нет, не превратиться, — Веспер смотрел с усмешкой, так напомнившую мне усмешку Гидеона, когда я увидела его впервые. Холодная, презрительная усмешка, так могут усмехаться только жестокосердные существа…

— О чем ты? — спросила я, чувствуя, как первые капли дождя падают на лоб и щеки — удивительно теплые, словно парное молоко.

— Столько времени прожила среди драконов и не знаешь?

Мы с братом стояли у борта, а вокруг нас начиналась самая настоящая буря. Отец отдавал команды матросам, приказывая опустить паруса, молнии били уже беспрестанно, и корабль почти заваливало на бок при каждом новом ударе волны.

— Он пожертвовал своей драконьей силой, чтобы спасти тебя, сестренка! — Весперу приходилось кричать, чтобы я расслышала — так оглушительно выл ветер. — Теперь он просто человек! Ведь его сердце — у тебя!

— Что?! — крикнула я, цепляясь за него, потому что нас ударило волной и чуть не отбросило от борта.

Я держала брата за ворот камзола одной рукой, а второй вцепилась в борт. Волна ударила нас еще раз — со всего маху, как доской. Голова Веспера мотнулась, и он обмяк, повиснув на мне. Я встряхнула его. В душе поднималось что-то черное, страшное, а в груди был лютый холод, и боль еще сильнее, чем когда брат ударил меня кинжалом.