Монашка и дракон

Из-за простыни тут же выглянула монашка. Как всегда — платке, замотанном до бровей. Какие же, ёлочки-метёлочки, у нее волосы? Светлые, темные?

Виенн тем временем оглядела зал, нашла Гидеона и сурово сказала:

— Нантиль помогает мне, милорд. Она так нужна вам сейчас?

— Кто позволил тебе пререкаться? — тут же возмутился Дилан. — Если мой брат приказал…

— Нет, она мне вовсе не нужна, — перебил его Гидеон, помахав рукой Виенн, чтобы успокоилась. — Я думал, ее забыли позвать. Начинайте уже, мы сгораем от нетерпения!

Виенн кивнула и исчезла за простыней.

Арнегунда мрачно засопела, но ничего не сказала. Старшая конкубина тоже не выказывала особого нетерпения и смотрела настороженно. Младший дракон пробормотал сквозь зубы что-то о зарвавшихся бабах, но Гидеон предпочел сделать вид, что ничего не услышал. Он чувствовал себя совсем как в детстве, перед праздником, когда ожидаешь чуда — и оно непременно происходит. Пусть это будет щедрый подарок отца или красивый снегопад в Сочельник.

По ту сторону простыни кремень дважды чиркнул о кресало, и вот слева появилось светлое пятно — как от светильника, поставленного по ту сторону простыни. Потом возня и хихиканье — и такое же пятно появилось по правую сторону. Мелькнула и пропала чья-то стройная тень, а потом раздалась негромкая музыка — кто-то перебирал струны на лютне, и сразу же Фрида и молоденькая служаночка, имя которой Гидеон не помнил, загасили свечи, погрузив зал в полумрак.

Ингунда что-то недовольно спросила, но Фрида тут же с важностью ответила:

— Так надо, госпожа.

«Так надо! — подумал Гидеон, посмеиваясь про себя. — Она и правда очаровала твоих слуг, дракоша. Еще немного — и доберется до тебя».

И тут голос невидимой Виенн начал нараспев:

— Жил-был на свете принц, красивый двадцатилетний юноша… Когда пришла пора ему жениться, король пригласил ко двору самых прекрасных принцесс и королевен из соседних государств, но ни одна не понравилась принцу…

Зители все, как один, издали возглас изумления, а кто-то из кухарок даже взвизгнул от переизбытка чувств, потому что на белом полотне простыни вдруг появился принц — самый настоящий! Прекрасный и печальный, с короной на длинных волосах.

Гидеон захохотал и захлопал в ладоши. Если он что-нибудь понимал, принц был вырезан из тонкой кожи и прижимался к простыне с той стороны при помощи деревянных палочек.

Новый возглас изумления последовал, когда перед принцем появился король — в мантии и при короне, с пышными усами и заметным брюшком.

— Король сказал: «Сын мой», — продолжала Виенн с выражением, а король вдруг поднял руку, протягивая ее к принцу, словно в мольбе. — «Сын мой, но ведь тебе нужно на ком-нибудь жениться, завести детей». А принц ответил: «Дайте мне денег и доброго коня, батюшка. Я отправлюсь по свету искать себе невесту, а если не найду ту, что полюбится мне, то навсегда останусь один». Королю ничего не оставалось делать, как согласиться… — король превратился в расплывчатое темное пятно и исчез, а вместо него появился конь — с развевающейся гривой и пышным хвостом, и принц немедленно уселся на него и поскакал — разумеется, не двигаясь с места, а лишь приподнимаясь и опускаясь, как на гребне волны.

Слуги дружно захлопали в ладоши, и восторженно зашептались между собой.

— Принц отправился в путь, — продолжала Виенн, переждав аплодисменты, — он объездил весь свет, но так и не нашел свою принцессу. И вот однажды, на краю земли, он встретил старую женщину, которая плелась по дороге, продрогнув от холода и кутаясь в ветхий плащ…

Навстречу принцу и в самом деле направлялась горбатая старушка с клюкой, в рваном плаще.

— Принц был добрым юношей и…

Но тут Ингунда вскочила и крикнула, тыча пальцем в простыню:

— Это колдовство! Она ведьма!!

После слов старшей сестры, Арнегунда завизжала, как сумасшедшая, и ее визг подхватил кто-то из служанок. Стоявши возле дверей ничего не поняли, но некоторые из первых рядов бросились к выходу. Крики и топот заглушили голос рассказчицы, и она сама выскочила из-за простыни, с удивлением глядя, как шарахаются по углам зрители, натыкаясь в темноте друг на друга. В руках она держала фигурку принца, которая сейчас больше напоминала тряпку.

— Ведьма! Ведьма! — бесновалась Ингунда.

Гидеон вскочил и отвесил ей короткую пощечину — не сильно, только чтобы заткнулась, а потом крикнул во всю силу легких:

— Стоять! Все!

Он не хотел слишком пугать людей, но помимо воли в голосе прозвучали звериные нотки. Тут же воцарилась гробовая тишина, только слышно было, как потрескивали фитили светильников за простыней. Арнегунда прекратила визжать, словно ей заткнули рот, а Ингунда так и застыла, забыв опустить руку, которой указывала на простынь.

— Это не колдовство, — произнесла Виенн растерянно. — Это всего лишь театр теней…

Гидеон сразу понял, что она начала неправильно. Тени. Еще бы про демонов заговорила.