Монета скифского царя

— Сейчас объясню. Когда после передачи на заправке ты ушла в кассу платить за бензин, а я осталась в машине…

— Ну и что?

— Потом ты вернулась и спросила про старика.

— Про какого еще старика?

— К машине подходил старик, и я с ним разговаривала через окно.

Чуть подумав, Азалия сказала:

— Нет, не помню.

— Но ты же еще спросила.

— А зачем он к тебе подходил?

— Старик продавал монету.

— Неужели купила?

— Ну, да…

— Вот дура.

Дайнека неожиданно разозлилась:

— Дурой была бы, если бы не купила. Монета оказалась античной.

— Да?.. — Было слышно, как Азалия самозабвенно зевнула. — А что это значит?

— Античная — значит старинная и ценная.

— От меня чего тебе надо?

Дайнека улыбнулась и непроизвольно махнула рукой:

— Забудь!

— Вот и поговорили… — Немного помолчав, Азалия вдруг спросила: — Давно видела Влада?

— Вчера. — Дайнека решила не врать.

— Хочешь сказать, что у вас все по-взрослому. — Выдержав паузу и не дождавшись ответа, Азалия уточнила: — Уже переспали?

— Зачем спрашивать, если знаешь, что все равно не отвечу.

— Значит, еще нет. Что будешь делать, когда вернется Джамиль?

— Об этом я не думала.

— Ну, ты даешь… Хочешь знать, из-за чего подрались Романов и Делягин?

— Из за чего?

— Точнее сказать: из-за кого…

— Тогда можешь не говорить.

— Догадалась? — В голосе Азалии прозвучали злые, ревнивые нотки. — Вот смотрю я на тебя… Ты только не обижайся.

— Чего уж там. Жги.

— Ничего в тебе нет особенного. Ростик — маленький, прическа как у мальчишки. Фигурка — поджарая, спортивная, имею в виду. И, главное, за что тут драться?! Вокруг столько красивых женщин. К таким мужикам только пальцем помани — отовсюду сбегутся.

— Красивая — это ты?

— А что? Скажешь, нет?

— Не скажу.

Азалия Волкова тихо всхлипнула:

— Красивая, да несчастная…

— Ну, почему же… — Дайнека посмотрела на часы. Время подпирало, а сеанс психоаналитики был в самом разгаре. — Помимо того, что красавица, еще и талантище.

— Артистка из погорелого театра, — прорыдала в трубку Азалия. — Сниматься не зовут.

— Только недавно рассказывала, что тебя позвали в проект.

— В дешевый сериал, на роль третьего плана.

— Какая разница? Знаешь, как сказал Станиславский? Люби искусство в себе, а не себя в искусстве.

— Иди в жопу!

— Вот увидишь, все переменится к лучшему. Будет и любовь, и новые роли.

— Не будет!

— Зря ты бросила Юру.

— Это не я его бросила, а он меня.

— Надо же… — удивилась Дайнека. — Зачем же он так?

— Не зачем, а за что.

— Ну и за что?

— За что, за что… За что обычно бросают?

— Характером не сошлись? — предположила Дайнека.

— Когда же ты только повзрослеешь? Тебе все нужно объяснять. Представь такую ситуацию: возвращается муж из командировки…

— Вы были неженаты.

— Все. Хватит. Закрыли тему. Зачем звонила?

— Считай, просто так.

В комнату заглянул отец:

— Людмила, ты еще не готова?

— Буквально одну минуту! — пообещала ему Дайнека и сказала Азалии в трубку: — Еще созвонимся. Не раскисай!

Глава 24 Запах бензина

— Послушай, я тут подумал. Не дает мне покоя одна мысль, — сказал Вячеслав Алексеевич, когда они с Дайнекой ехали на машине к Алехину. — Шнырь видел, как Велембовский прятал «бижутерию» под половицу…

— Ну?

— Чуть позже он заглянул туда и ничего не нашел.

— Наверное, к тому времени старик все продал. Ему нужно было покупать алкоголь и еду.

— Я не об этом. Шнырь сказал, что спустя какое-то время в тайнике появилась другая «бижутерия».

— И что это значит?

— Мне кажется, что под половицей у Велембовского находился экспресс-тайник для текущего пользования. Другой, основной схрон находится в другом месте. И, возможно, там что-то осталось. Заметь, Шнырь сказал, что летом они с Велембовским не бедствовали. Летом… Почему он это подчеркнул? Выходит, осенью, зимой и весной они голодали?

— До Пасхи Велембовский ходил к Благовестову и просил у него денег. До Пасхи! — подчеркнула Дайнека. — Потом он больше не приходил.

— Выходит, что на Пасху или сразу после нее у Велембовского что-то изменилось?

— Теперь мы вряд ли об этом узнаем, — благоразумно рассудила Дайнека.

— Мне кажется, чтобы разгадать эту загадку, не хватает сущего пустяка, — задумчиво проговорил Вячеслав Алексеевич.

— Думаешь, мы что-то просмотрели?

— Не исключаю.

С Алехиным они встретились с опозданием, прождав его полтора часа. Петр Яковлевич приехал на такси и пригласил их в свой кабинет.

— Только что вернулся из Тулы!

— Командировка? — спросил Вячеслав Алексеевич.

— Тульские криминалисты приглашали меня для первичной экспертизы конфиската. — Алехин положил портфель на письменный стол, вытащил из него пачку разрозненных документов и стал что-то искать: — Да где же он?..

— Что вы ищете?

— Акт о передаче монет. Вот ведь незадача!

— Вы не суетитесь, — подсказала Дайнека.

Алехин сел в свое кресло.

— Вы правы, для начала мне нужно успокоиться и собраться с мыслями.

— Что-нибудь случилось? — догадался Вячеслав Алексеевич.

— Я даже озвучивать боюсь… — тихо сказал Алехин.

— Почему?

— Вдруг не сбудется…

— Выходит, произошло что-то хорошее? — улыбнулась Дайнека.

— Нет! Не могу удержаться! Поделюсь! — воскликнул Алехин. — Появились еще четыре таких монеты!

— Неужели?!