Монгольские мифы

Перенесение человеческих качеств на природу, ссылка на генеалогическую связь человеческого рода с определенными видами зверей и растений, неодушевленных предметов, — вот реальная предпосылка возникновения образа-тотема. «Звериный стиль» наскального искусства, своеобразное его выражение — оленные камни явно культового характера — подсказывают нам мысль о происхождении и господстве тотемистических мироощущений, когда не только предметы неодушевленной природы, но и представители живой природы воспринимались древними людьми как таинственные обладатели сверхъестественных сил. Отсюда и возникают культы зверей. Именно о них рассказывает палеолитическое искусство, наскальные изображения зверей и птиц — петроглифы Монголии.

Первые ступени генезиса мифологии монгольских народов характеризуются единством предметов и представлений о них. На следующем этапе объект (явление) и мысль стали постепенно отделяться друг от друга, в результате чего в монгольской мифологии у реальных однородных явлений или вещей появился единый «хозяин» — дух-покровитель. То есть лес имел своего духа-покровителя, отличного от духов гор и рек. Эти духи-покровители и гении — хранители предметов и явлений природы предстали образами-духами на третьей ступени эволюции монгольской мифологии. Такие анимистичные взгляды были характерны для древних монголов, которые с тех самых пор проводили обряд почитания огня и жертвоприношения духу — покровителю огня Отхан Галайхан эхэ, ставшему прототипом образа-духа Матушки Галайхан монгольской мифологии.

Процесс дальнейшей эволюции монгольской мифологии связывается с переходом от образов-духов к образам-божествам (тэнгриям), среди которых главенствовали верховные антропоморфные божества, прародители всех живых существ, создатели мира: Отец — Небесный владыка Всевышний Вечный Тэнгри и Мать-Земля Этугэн эх. Явление этой пары божеств-тэнгриев, почти всегда упоминающихся вместе, стало четвертой ступенью развития монгольской мифологии и было отражено в сакральной формуле: «Наверху — Небесный владыка Всевышний Вечный Тэнгри, внизу — Мать-Земля Этугэн эх».

Судя по монгольским мифологическим рассказам, главенствующее место в этой паре мифических божеств-тэнгриев занимал Небесный Владыка — Всевышний Вечный Тэнгри. Это ведущее положение Всевышнего Тэнгри было обусловлено реальной ролью его изначальной ипостаси — Вечного Синего Неба в быту и истории жизни кочевников. Первое, что кочевники наблюдали в окружающей их среде, оказалось «Вечное Синее Небо наверху», представлявшееся им только материальной субстанцией, которой они поначалу просто поклонялись. Затем древние монголы признали Небо своим Божеством и, наконец, разъединили Вечное Синее Небо и самого Небесного Владыку — Всевышнего Вечного Тэнгри. Постепенно выкристаллизировавшимися главными чертами Небесного Владыки — Всевышнего Вечного Тэнгри являются: всевышность, вечность, главенствующая роль в тэнгрианском пантеоне. Именно с тех пор Всевышний Вечный Тэнгри и другие божества-тэнгрии стали объектом особого преклонения, почитания и воспевания. Впоследствии, в частности в эпоху Чингисхана, мифологический образ Всевышнего Вечного Тэнгри приобрел социальное значение, став символом централизованного единого монгольского государства. Дошедшие до нас с тех далеких времен законодательные акты-ясы, пайцзы, международные послания неизменно начинались с сакральной формулы: «Силою Всевышнего Вечного Тэнгри…», что означало признание «благоволения и помощи» Всевышнего Вечного Тэнгри делу формирования монгольской государственности.