Монохромный человек (СИ)

— Не заманивала. — гневно ответила я. — Сами пришли, чтобы опять!..

Я замолчала. Я не хотела об этом говорить. Я была преисполнена негодования и презрения.

— Ты больше ничего не видела?

— Нет… — я сокрушенно покачала головой. — Но, Стас… Теперь ведь понятно, почему она сбежала…

— Да. — вздохнул Стас. — За это её трудно осуждать… Но, увы это не отменяет того факта, что она крайне опасна.

— Безумная тётка, которая загрызла доктора, куда более опасная. — пробубнила я.

Я не могла себя заставить хоть как-то злиться на Гудкову или боятся её.

Тем более, что та, кого она выпустила, на мой взгляд действительно куда более опасна. Вроде бы…

— С этой Жанной Павловой пусть полиция и врачи сами разбираются. Она далеко не побежит, у нее все-таки боязнь света и психотическая депрессия. Люди в таком состоянии не способны на длительные перемещения. А Гудкова…

Стас чуть пожал плечами.

— Боюсь, она слишком восхищается убийцей своих родителей. И даже боготворит его. Она могла отправиться к нему, и в дальнейшем станет помогать…

— Я понимаю. — кивнула я. — Хочешь… Хочешь, я попробую ещё раз?

— Нет. — тяжело и категорично ответил Стас. — Хватит… На тебе лица нет. Ты вся дрожишь, бледная и глаза на мокром месте.

— Но…

— Нет, Ника! И не заставляй меня повторять. — Стас, порой был неумолим.

Мне оставалось только подчинится.

Я уже подумала углубится в депрессивное разочарование и уныние от того, что так рвалась сюда, а помочь ничем не смогла, но неожиданно я кое-что вспомнила.

Каким-то неуловимым образом до моего сознания с опозданием долетело понимание того, что шептала несчастная Гудкова, пока её беспощадно насиловали эти подонки без чести и совести…

— Большой дом напротив… Пирамиды… — проговорила я.

— Что? — Стас уже собиравшийся подойти к Шамову задержался и недоуменно взглянул на меня. — Что это… Ты о чем?

— Она это говорила.

— Ксения?

— Да…

— Пока её…

— Да. — я закрыла глаза на миг глаза и повторила. — Да, она шептала… всё время…

— Большой дом…

— Напротив пирамиды. — закончила я и повторила. — Большой дом напротив пирамиды.

— Ты в этом уверена?

— Я хоть раз лгала тебе в таких вещах?

— Я спросил не про ложь, а про уверенность. — Стас чуть улыбнулся.

— Я уверенна. — я упрямо мотнула головой.

— Что ж… Возможно, это место, куда она направилась, но…

— Только не говори, что в Москве нет пирамид. — упавшим голосом проговорила я. — Это не смешно.

— Но, у нас в городе… Подожди. Это может быть название чего-то.

— Да. Я подумала о том же. — кивнула я.

Стас погладил меня по голове.

— Чтобы я без тебя делал? — он улыбнулся одобрительной, чуть вымученной улыбкой.

— Потратил бы чуть больше времени, наверное. — скромно ответила я.

— Не преуменьшай свою помощь. — посоветовал он. — Постой…

Он оставил меня, подошел к доктору.

А я снова подошла к камере Гудковой.

Охранники, словно очарованные сверх естественным гипнозом все так же неподвижно сидели и пялились в одну точку.

Я пыталась пожалеть их, но… во-первых особо не за что, с ними ничего не сделали… К счастью, потому, что у Ксении все-таки были мотивы и возможность перерезать их одного за другим.

А во-вторых, учитывая, что они делали с несчастной и беззащитной девушкой…

При этом я отлично понимала, что одним из факторов, который ими двигал, помимо скотского отношения к девушке, это осознание собственной безнаказанности.

Охранники понимали, что даже если Гудкова кому-то расскажет, никто и никогда ей не поверит.

Ещё и скажут, что так ей и надо. Ведь она мало того, что безумна, так ещё и стала подражать убийце собственных родителей!

Да… Так ей и надо…

Но, тогда почему она их пощадила?

Если она безжалостная убийца, так же, как предмет её подражания, почему она оставила их в живых?

Странное наитие словно физически подтолкнуло меня вперёд.

Движимая внезапным, пугающим предположением, я снова вошла в камеру Гудковой.

Проникшая в голову устрашающая мысль о том, что задумала Гудкова, разрасталась и тяжело вибрировала в сознании.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Среда, 12 августа.

Стас подошел к доктору Шамову. Тот подался ему навстречу, чуть вскинул подбородок.

— О чем вы говорили?.. — несколько требовательным тоном спросил он.

— О том, что происходило в камере содержания Ксении Гудковой, когда вы и большинство ваших коллег уходили домой. — нарочито бесстрастным тоном произнёс Стас.

Его серые глаза с обманчивым спокойствием пристально глядели в глаза Шамова.

Доктор растерянно моргнул. Затем ещё раз.

— Б-боюсь я не…

— Вы хоть раз интересовались, можно ли наладить нормальную видеосъемку ночью?

Брови Шамова вздрогнули, шевельнулись. На лбу залегли складки.

— А п-почему вас так это заинтересовало? Это был не самый важный вопрос… У нас каждый день процедуры, изучение, частые консилиумы и… вообще нам не до этого! У нас тут психиатрическая больница, а не какое-то реалити-шоу!

Стас пару мгновений смотрел на доктора. Шамов не выдержал взгляд Стаса. Нервно сглотнул.

— Если бы в вашем распоряжении были ночные съемки с камер наблюдения, то, что случилось сегодня, могло бы и не произойти. — произнес Корнилов сухим, осуждающим голосом.