Монохромный человек (СИ)

Зачем он это сказал?! Зачем?! Ну, вот зачем?!

Специально, что ли пытается меня вывести из себя?!

Я промыла его раны и собралась обрабатывать.

— Может щипать и печь. — предупредила я. — Но, я постараюсь быстро.

— Не торопись. — изменившимся голосом вдруг проговорил Мирон. — И можешь не быть слишком осторожной. Уж что-что а боль от твоих рук я точно заслужил.

Я замерла, и оцепенела, услышав это. Я посмотрела в его глаза.

Он пристально, странно, по-другому глядел на меня.

— Ты что… — слабо, упавшим, тихим проговорила я. — Ты что такое говоришь? Я… Я не хочу делать тебе больно…

Он грустно улыбнулся.

— Но, я же заслужил.

Я с трудом отвела взор от его глаза.

— Сл-лушай, — заикаясь ответила я. — Если вознамерился з-занятся с-самоб-бичеванием… То… пожалуйста, н-но…

Я сделала над собой усилие и договорила.

— Но не здесь!

— Предлагаешь мне головой об стену побиться? — хмыкнул он.

— Хорошая идея.

— Она не выдержит.

— Твоя голова?

— Стена. — шутливо ответил Мирон.

— Не сомневаюсь, — проворчала я и осторожно начала обрабатывать его рану. — Такую чугунную, пустотелую голову ещё нужно поискать.

Мирон усмехнулся.

— Смешная ты. — хмыкнул он и снова улыбнулся.

Я недовольно взглянула в его глаза.

— Неужели?

— Когда силишься сказать, что-то неприятное и казаться злой.

— С чего ты решил, что я кажусь злой? Я и правда зла на тебя.

— Нет. — качнул он головой. — Ты рассержена, обижена и расстроена… из-за меня.

Он с горечью кивнул.

— Но, ты не таишь зла. Я видишь ли, кое-что понимаю в людях.

— Вот как. — стараясь не слушать его и не обращать внимание на его взгляд я занялась другой его раной. — И как ты это всё определяешь?

— Всё в глазах. — неожиданно сказал он. — У тебя они другие. Совсем не злые, Ника. Мне кажется ты вообще не умеешь злится и тем более ненавидеть.

— Насчет первого ты точно ошибаешься. — ответила я упрямо.

— А насчет второго? — усмехнулся он. — Ты меня ненавидишь?

Я не удержалась, посмотрела в его глаза.

— Вот ещё. Больно надо…

— А должна бы. — хихикнул он.

— Обойдешься. — ответила я.

— А дело не во мне. — продолжал Мирон. — Ты просто не умеешь ненавидеть.

Я вздохнула.

— Прости, но ты не мог бы просто посидеть молча? Пожалуйста.

— Хорошо, — внезапно легко согласился Мирон. — Но только при одном условии.

— Каком? — устало спросила я.

Он не ответил. Я взглянула на него. И удивилась. На несколько мгновений из взгляда Мирона исчезла его привычная спесь, нахальство и самоуверенность.

Он вдруг стал робким, не смелым. Но всё же с чувством произнес:

— Прости меня.

Я вздохнула.

Молча занялась его раной.

— Ника… — проговорил Мирон и голос его дрогнул. — Прости…

— Я уже давно тебя простила. — ответила я, закончив с раной и отвернувшись, чтобы сменить ватным тампон. — Думаешь, я все это время думала о тебе и злилась на тебя? Может и стоило, но… ни времени, ни сил не было, если честно.

— Значит… — начал Мирон.

— Это ничего не значит, Мирон. — покачала я головой и опять занялась его ранами.

— Значит у меня нет шансов? — спросил он.

— Есть, но не со мной. — упрямо и грустно ответила я.

Зачем он завёл этот разговор? Зачем я ему?.. С его-то внешностью и талантами может себе любую заполучить! Ну, что он ко мне прицепился!

— Я не хочу с другими. — протестующе ответил Мирон. — Я хочу с тобой…

— Мирон… пожалуйста… — я нервно сглотнула. — Не усложняй всё… Не надо. Пожалуйста, давай сменим тему. Я… я не хочу с тобой об этом разговаривать.

Но Мирон не мог угомонится.

— Только об этом? Или в принципе не хочешь со мной говорить?

Он боялся услышать мой ответ. Я слышала это по его голосу.

У меня не хватило сердца сказать ему что-то резкое, неприятное. Что-то, что могло ранить его.

Я осторожно перевязала ему рану на брови, намотав повязку из бинта.

С губой вроде было проще. Рана не глубокая, только крови много.

Это из-за большого количества кровеносных сосудов на лице.

— Если найдем общие темы… то можем и поговорить. — усмехнулась я.

Ну, что со мной не так? Ведь он правда сделал мне больно.

Сначала подарил сказку, а потом, не успела я ею насладится, с размаху разбил об пол.

И все оказалось фальшью. Все его улыбки, все его комплименты и ухаживания.

Так почему я не могу злится на него? Почему я не чувствую к нему ни злости, ни гнева, ни даже горечи бессильной ненависти?

Ну, почему?.. Что со мной?..

С ударом сердца, я почувствовала толчок в спину.

Вспышка света затмила взор, все поглотила туманно-молочная пелена.

Я втянула в себя влажный, свежий ветер с привкусом чего-то сладкого и соленого одновременно.

— Ну, долго ещё? — пропищал детский голос. — Долго? Миро-он…

— Потерпи, я почти закончил. — раздался голос Мирона.

Только он был другой, бурчащий, ломающийся с проскальзывающим фальцетом.

Когда пелена вокруг истлела и растаяла, я увидела Мирона.

В зеленой майке с гербом баскетбольного клуба и номером восемьдесят три, в шортах и потертых кроссовках он сидел на ступеньках дачного дома.

Вокруг него приплясывал от нетерпения маленький мальчик лет восьми.

Он был белой панамке, голубой футболке с черепашками-ниндзя и джинсовых шортиках.

— Ну, Миро-он… — канючил мальчик. — Там пацаны… они сейчас уедут без меня.