мономиф

Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 2003. С. 723—724.

[

←25

]

Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами. Киев: София, 1997. С. 35.

[

←26

]

Разумеется, отказ от принципа реальности и других наработок вторичных психических процессов не является полным. Архетипический сюжет проецируется в сознание, живущее по своим законам.

[

←27

]

По сути Страж Порога и есть сознание, вернее та его инертная часть, которая вопреки новым реалиям продолжает упрямо цепляться за прошлое, такое привычное и знакомое.

[

←28

]

Здесь следует уточнить: общество, разумеется, продолжает требовать от человека совершения возрастных трансформаций — но с каждым годом оно становится все менее настойчивым в своих требованиях. От древней формулы «не прошел — умер», через «не хочешь — заставим» мы пришли к всепрощающему «нет — ну и ладно». Совершенно очевидно, что подобная снисходительность (гуманизм) разрушает структуру общества. Мы часто упускаем из виду, что жалость к человеку и разговоры о его правах в первую очередь разрушительны для него самого. Если у ребенка кариес, его насильно ведут к стоматологу, который однозначно будет делать ему больно. Нельзя запускать болезнь — жалея ребенка (он же еще такой маленький!) или рассуждая о его правах. Но то, что в отношении болезни мы назвали бы преступлением, в отношении перехода считается терпимостью, жалостью, добротой — одним словом, гуманизмом. То есть позицией достойной, правильной, заслуживающей поощрения. Конечно, проще и спокойнее помочь человеку воздержаться от перехода и исковеркать собственную жизнь. Но что в этом достойного?

[

←29

]

Барков И. Григорий Орлов.

[

←30

]

Пушкин А. Царь Никита и сорок его дочерей.

В полном десятитомном собрании сочинений Пушкина приведено лишь начало сказки. Основной же сюжет заменен скромным комментарием: «Эта сказка непристойного содержания была написана Пушкиным целиком. Напечатанный выше отрывок начала сохранился в рукописи Пушкина, остальная часть (не приведенная в настоящем издании) — в не очень надежных копиях. Сказка представляет собой озорную шутку, не претендующую на связь с народной поэзией — ни по содержанию, ни по стилю».

[

←31

]

Образование знакомит ребенка с некой совокупностью аллегорий, принятых в данной культуре. Этот культурный символизм призван заменить интуитивно-понятный естественный символизм ребенка. Поэт может увидеть радугу в струях поливальной машины. Он перестал понимать самое простое; но любой ребенок знает, что это машина «писает». Ребенок, конечно, понимает, что это «не по-настоящему» — но он знает также, что именно этот символ правильный.

[

←32

]

Ср.: «Важно отметить, что иногда инструменты, которыми пользуются для отсечения пуповины, относятся к разряду орудий женского или мужского труда. Например, в Пенджабе мальчику отрезают пуповину ножом или с помощью сакральной нити джанео, принадлежащей старшему в семье мужчине. У ораиби в Аризоне эту операцию мальчикам производят, подложив под пуповину наконечник стрелы; отрезая пуповину у девочек, подкладывают под нее деревянный пест для зерновой ступы (в Пенджабе подкладывают веретено). Этим окончательно фиксируется пол ребенка». Ван Геннеп А. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. М., 1999. С. 52.

[

←33

]

В следующем блоке мы встретим бога Сета, которому тоже пришлось родиться «самому», вопреки воле матери.

[

←34

]

Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2 т. М.: Правда, 1990. Т.1. С. 55.

[

←35

]