Монстр памяти

Подъехал второй автобус, врач осмотрел девочку, сказал, что это, похоже, гинекологическая проблема, вроде перекрута яичника, и нужно ехать в больницу. Мы попытались вызвать скорую помощь, но безуспешно. Я побежал в офис железнодорожной станции в нескольких сотнях метров от площади, и закричал, чтобы вызвали скорую – у нас больная. Я стоял там, пока они не позвонили в Красный Крест. До прибытия скорой помощи я успел два или три раза сбегать на площадь и вернуться. Наконец медики прибыли, уложили девочку на носилки и погрузили в машину. Врач и учительница поехали с ней, я на ломаном польском попросил фельдшера позаботиться о пациентке. Я так хотел, чтобы все закончилось для нее хорошо. Мне было ужасно стыдно, что я не замечал ее боли, ее мучений, а только говорил и не слушал. Мне захотелось обойти всех ее друзей, которые остались возле железнодорожных путей, и попросить у них прощения.

– Попейте воды, отдохните немного, – сказал по-английски польский водитель, когда я вернулся в автобус. – Выглядите вы ужасно.

В Кракове, вечером накануне поездки в Аушвиц, когда ребята уже разошлись по номерам, в отель явилась большая группа хасидов в широкополых шляпах и длинных сюртуках. Когда всем выдали ключи от номеров, один из них, рыжебородый, с добрыми глазами и пигментными пятнами на руках, попросил у бармена колу и одноразовый стакан и сел возле меня.

– Из Израиля, верно? – спросил он, благословив свое питье. – И что же еврей здесь делает?

Я объяснил и поинтересовался, что он сам здесь делает.

– Мы приехали на могилу ребе Элимелеха из Лиженска, – ответил он. – Я бываю здесь раз в год. Ребе обещал, что тот, кто посетит его могилу, не покинет этот мир без покаяния, но я на всякий случай приезжаю каждый год.

Все хасиды, хоть и устали после перелета, пребывали в отличном настроении. Как они были не похожи на школьников-экскурсантов, нацеплявших на лицо маску скорби, едва сойдя с трапа!

– А что вы там делаете? – поинтересовался я.

– Молимся в синагоге ребе. Молимся возле его могилы, пьем, танцуем, едим. Там, слава Богу, все для нас устроено. Те, кто настроен особенно серьезно, проводят там шаббат. По дороге мы останавливаемся и у могил других ребе, в Шинове – у Йехезкеля-Шраги Хальберштама, в Ропшицах – у Нафтали. Евреи со всего мира приезжают к ребе Элимелеху. Мне странно видеть еврея, который ничего о нем не слышал.

– А в концлагеря вы не ездите? – спросил я.

– Нет. Зачем? – ответил хасид, и лицо его стало серьезным. – Что мы забыли в этих гнусных местах? Мы живем свою жизнь. Взыскуем святости и избегаем скверны. Тора и соблюдение заповедей – вот смысл нашего существования. А здесь когда-то очень почитали Тору и заповеди, и, слава Богу, сегодня мы продолжаем традицию.

– Но все закончилось, – сказал я. – Теперь здесь осталась только смерть.

– Неправда, – возразил он. – Здесь были великие ребе и великие иешивы, и синагоги, и святая жизнь евреев во множестве поколений. Неужели вы думаете, что все это утрачено? Все это здесь, и вот здесь, – он указал пальцем на свой висок. – И мы продолжаем радоваться их добродетелям и возвращаем сюда Тору, осушаем болота и вливаем живую воду. И благодаря этому наши молитвы услышаны. И наши сыновья приезжают с нами. Вы должны понимать, что это значит. Вы ведь понимаете, дружище. – И он наклонился ко мне: – Когда немцы, да будут прокляты их имена, пришли к могиле ребе Элимелеха из Лиженска, они открыли ее. Им хотелось осквернить эту могилу, потому что они понимали, что там похоронен важный еврей. Но когда они сломали надгробную плиту и выкопали тело, то увидели, что оно не тронуто тлением и выглядит ребе как при жизни, хотя умер сто пятьдесят лет назад. Немцы так испугались, что сбежали, и все евреи городка были спасены, – восторженно заключил хасид и попросил еще колы.

Я тут же проверил по мобильнику на сайте Яд Вашем.

– Чушь, – сказал я ему. – То, что вы только что рассказали, – чушь. Там было гетто, и юденрат, и принудительный труд, и казни, и в итоге всех отправили в Белжец. Может, вам стоит туда съездить, потому что там все они похоронены, ваши евреи.

Радость исчезла с его лица, хасид взял свой чемодан и встал, собираясь присоединиться к друзьям.

– Не знаю, где вы это вычитали, но это неправда, – сказал он сердито. – Благодаря праведному ребе Элимелеху в Лиженске во время войны не умер ни один еврей. Знаете что? Может, еретики, ну, те, кого вы называете просвещенными, – возможно, они получили свое наказание. А теперь спокойной ночи, друг мой. Может, как-нибудь съездите с нами и поймете, о чем я говорю. Собственными глазами увидите настоящее еврейское счастье.