Монстр в ее постели

Пацан копается в рюкзаке в поисках тетрадки и невольно видит коробку с парусником. Все время, на которое Богданова выставила меня из дома, я бродил по магазину с моделями, рассматривая наборы, которые предлагают сейчас. Решение купить краски и клей пришло спонтанно, а вместе с ним в руки сам попросился еще один набор. Я вовсе не собираюсь продолжать маяться хренью, я должен заниматься бизнесом и карабкаться наверх, под солнце, а не бередить старые раны, играя в детские модельки.

– Это досталось от отца. Он любил собирать разные штуки и часто покупал наборы.

– Красивый.

Тоскливая зависть в голосе мальчишки звучит неприкрыто, искренне, но совершенно беззлобно. Это вообще его удивительная черта: принимать бедность как данность. С легкой грустью, потому что как и всем мальчишкам, Ване хочется дорогих игрушек, но при этом не забывая о благодарности: у него есть сестра, и он ее обожает несмотря ни на что.

И я ему завидую: я на такие чувства уже не способен.

– Хочешь – возьми, – пожимаю плечами.

– Серьезно?

В первое мгновение лицо мальчишки светлеет, но уже в следующую секунду он со вздохом качает головой.

– Даша никогда не разрешит. Она не разрешает брать чужие игрушки. И… она вас боится.

– И не так уж неправа, верно? Умная у тебя Даша. Ладно, давай так, приходи, пока она не видит, и тихонько собирай. Она же у тебя спит… бывает в душе и все такое. Вот пользуйся моментом и собирай, а когда соберешь половину, покажешь – и разрешит. Куда она денется?

Забавно наблюдать, как в мальчишке борются желание со страхом. Забавно и то, что это не страх наказания, он скорее боится обидеть свою Дашу, чем получить от нее нагоняй за игрушки страшного соседа-маньяка без моральных принципов и души.

А вот за собой наблюдать вовсе не забавно. И от того, что ответа на вопрос «зачем мне геморрой в виде мелкого ребенка с речевыми проблемами, за которым придется следить, ведь моделинг – это работа с ножом и клеем», нет, слегка тревожно. Это тоже чувство вины за то, что я не готов отказываться от его сестры?

Глава восьмая

Даша

– Как Ваня учится?

– Сложно сказать, это ведь первый класс. Ему, вроде, нравится. Я… мы боялись, что будут сложности из-за проблем с речью, но пока что он все успевает. Ольга Валерьевна, а скажите, это ведь его учительница вам позвонила, да?

– Мы не разглашаем такую информацию.

Я спрашиваю просто чтобы убедиться, мне на самом деле не нужен ответ. Больше просто напросто некому. И что я ей сделала, что она так нас возненавидела?

– Как часто Ваня видит родителей?

– Мама звонит почти каждый день, а папа в основном по выходным. У мамы командировки по две-три недели, а папа прилетает в основном на праздники. Но регулярно присылает деньги, подарки. Нашел вот репетитора, Ваня очень хочет в гости, поэтому старается.

– Ну что ж, в целом у вас все неплохо. Квартира, конечно, требует ремонта.

– Да, я не могу привести ее в порядок, Ваня не очень переносит запах краски и пыль. Но когда он уедет на лето, мы с мамой хотим сделать ремонт.

– Да, – женщина кивает, – хорошо. Дарья Сергеевна, спасибо, что уделили время. Конечно, мне бы хотелось поговорить с мамой Вани. Как только она вернется, попросите ее зайти. Ничего особенного, просто беседа. А в целом я не увидела никаких нарушений. Братик у вас хороший.

Она вслушивается в звуки из комнаты, где Исаев усиленно изображает репетитора, и улыбается.

– Дорого берет?

– Н-не знаю… папа платит.

Если бы она только знала, во сколько мне обойдется этот спектакль! Вряд ли такие ставки есть у репетиторов.

– В общем, жду маму на беседу, а вам желаю удачи. Если что, мой номер у вас есть. И вы уж постарайтесь не забывать оплачивать питание в школе. На это мы тоже обращаем внимание.

– Да, конечно. Я буду следить.

– До свидания.

Когда звук шагов на лестничной клетке стихает, я дрожащими руками запираю замок и несколько минут сижу прямо на полу у двери, не в силах подняться. На этот раз повезло. Исаев сориентировался, добавив мне очков, Ванька под благовидным предлогом сбежал и не ляпнул ничего лишнего. В холодильнике нашлась еда, в шкафу – одежда, а командировки родителей опеку не удивили.

В следующий раз будет сложнее. Мама не придет на разговор, а значит, мне в рекордные сроки нужно встать на ноги и запустить процесс оформления опекунства над Ваней. Сложно.

На ватных ногах я иду в гостиную, и мне совершенно плевать, что скажет сосед о том, что я плюхаюсь на диван. На мой, между прочим, диван.

Ванька сидит за столом, сосредоточенно копаясь в огромной коробке с нарисованным парусником, а Исаев копается в телефоне, изредка что-то комментируя. Тут же, на столе, стоит открытая баночка с клеем, на которой лежит влажная кисть.

– Что это? – Я не узнаю свой голос, он ужасно хриплый и сильно дрожит.

– Английский, – хмыкает сосед, не отрываясь от своего занятия. – Убедительно?

– Вань, идем, я тебя покормлю, и будем делать уроки. Ничего не успели.

– Даша-а-а, можно еще полчаса? Я хочу вырезать парус, ну пожалуйста!

– Ваня, нет! – Я говорю это резче, чем собиралась, и глаза брата наполняются слезами.